Инквизитор двигался медленно, кажется, вглядываясь в лица осыпающих его бранью женщин. Он напоминал старый серебряный самородок — бледная кожа, белые волосы, металлическая неподвижность плеч, ощущение холода от фигуры и густая серебристо-чёрная патина одежды. Он был при оружии — неслыханное наплевательство на правила. Отброшенные за плечи полы короткого плаща, вольно намекавшего на рясу, открывали взгляду рукоять сабли в ножнах на левом боку, а справа — чёрную кобуру. Мария не столько видела все эти детали, сколько знала: они есть.
Вот он дошёл до конца дальнего прохода, повернул в сторону Марии. Худощавая высокая фигура, прямая и безупречная, как отлично отлаженный механизм. И на лице — равнодушие механизма.
Пять шагов, десять. Вот он миновал последнюю клетку и оказался в метре от Марии. Повернул голову — и женщина замерла на вдохе, поймав взгляд.
Она не сразу смогла понять, чем тот её зацепил.
Не цветом глаз, хотя они оказались удивительно яркими и странными — светлыми, золотистыми. Не отблеск тусклой лампы, а природный цвет; инквизитор подошёл вплотную, и стало ясно, что она не ошиблась. Может, только в оттенке.
Не равнодушием; его не было, тут она ошибалась. Мужчина вглядывался в лица с внимательным напряжением, словно что-то искал.
Усталостью. Огромная, всеобъемлющая, привычная, она положила глубокие тени на острое узкое лицо, добавив возраста, хотя едва ли ему было больше сорока. Казалось, жёлтыми кошачьими глазами на Марию взглянул замшелый склеп на древнем кладбище — самая старая достопримечательность молодого города.
— Открой, — бросил инквизитор, не отводя взгляда.
— Сейчас-сейчас, вот… — залебезил трепещущий надзиратель. Тот самый, которого сильнее всех прочих боялась Мария, но сейчас она его не замечала. Она тоже не могла оторваться от странных внимательных глаз.
Пока охранник суетливо гремел ключами, отыскивая нужный, высокий гость и бровью не двинул. Не обратил внимания и на посыпавшиеся со всех сторон насмешки и скабрёзности вперемешку с советами, как ему лучше использовать «чистенькую из угла». Медленно начал снимать узкую чёрную перчатку с правой руки — что бы это ни значило.
Сыто крякнул замок, тоскливо вздохнули петли. Инквизитор протянул руку открытой ладонью кверху — так, словно учтиво помогал даме спуститься по крутой лестнице. Словно зачарованная, Мария потянулась к его ладони — но на середине движения опомнилась, смущённо отдёрнула руку и спрятала за спину. Опустила взгляд на свои грязные босые ноги. За дверью клетки начищенные сапоги инквизитора ловили отблески потолочных фонарей.