— Не бойся, — по-своему истолковал заминку мужчина. — Я не причиню вреда. Тебе здесь не место.
Не веря своим ушам, Мария опять вскинула взгляд. Возможно ли такое? Словно в какой-то сказке — узницу приходит вызволить прекрасный принц…
И она не принцесса, и он — не красавец, но тем более безумным казалось это приглашение.
Впрочем, терять нечего, и разве можно смутить инквизитора грязными пальцами и разодранным рукавом? Не тому, кто имеет дело с демонами, бояться грязи.
Ладонь оказалась твёрдой и неожиданно тёплой, почти горячей. Инквизитор нахмурился, вывел её из клетки, окинул напряжённым взглядом. Мария смущённо поправила разорванный вырез тонкого и когда-то красивого летнего платья, которое сейчас выглядело хуже тряпки, брошенной к двери вытирать обувь. Она даже попыталась подобрать слова для извинений, когда мужчина опять поступил неожиданно: беззвучно щёлкнула серебряная пряжка, и, выпустив грязную ладонь, инквизитор накинул свой плащ на плечи узницы.
Мария вновь напряжённо замерла, не веря. Плотная ткань окутала теплом и резким запахом — смесью крепкого дешёвого табака и приятного, свежего мужского одеколона. После привычного воздуха темницы, пропитанного, несмотря на вентиляцию, потом, страхом и тяжёлым духом человеческих испражнений, запах ударил в лицо холодным морским ветром и отрезвил. Вдруг отступила вялая привычная тошнота и даже головная боль будто бы ослабла. Оказалось очень трудно удержаться и не уткнуться носом в ароматное чёрное сукно.
Инквизитор защёлкнул пряжку, вновь окинул женщину взглядом, особенно задержавшись на босых ногах. Едва заметно, но явно неодобрительно дёрнул верхней губой, качнулся к узнице — и вновь замер. Ноздри прямого и тонкого, почти аристократического носа чутко дрогнули, мужчина напряжённо принюхался. В кошачьих глазах появилось новое, пугающее выражение, и Мария сжалась под плащом, ожидая страшного конца едва успевшей начаться сказки.
Но сказать что-то она не успела, взгляд инквизитора метнулся к надзирателю. Тот сглотнул — кадык над воротником зелёной формы судорожно дёрнулся — и качнулся назад, но устоял на месте, хотя под таким взглядом немудрено было пуститься в бегство, даже не чувствуя за собой вины.
А охранник — чувствовал. Посерел, ещё раз судорожно сглотнул, и Мария вдруг поняла: он бы и хотел удрать, но его не пускали.