- За Южными Воротами делают, - пояснил Рэд. - Там крестьяне, поля, фермы, а чуть подальше - виноградники. Пить, конечно, вредно, но тебе как лекарство...
Я наконец мог как следует рассмотреть своего нового знакомого. Длинные прямые чёрные волосы обрамляли не слишком правильное, но открытое и честное лицо с тонкими чертами. Неизвестный Поэт носил очень короткие усы и бородку... либо это просто была недельная небритость. Ему, однако, шло. Кончики пальцев левой руки его были в твёрдых мозолях от гитарных струн. Значит, и вправду, музыкант. Как и я... Одет он был в узкие тонкие брюки, заправленные в высокие сапоги, и в чёрный жилет поверх свободной светлой блузы.
- Теперь во-вторых, - степенно сказал Рэд, доставая из внутреннего кармана жилета бумагу и табак и принимаясь сворачивать папироску. - Тебе наверняка хотелось бы чего-нибудь покушать, где-то укрыться и привести себя в порядок, так? Внешность у тебя, кстати сказать, весьма приметная. Я по одному твоему одеянию готов поверить, что ты не из Города. Хотя тот господинчик, с которого ты цилиндр сбил, мог и ничего не запомнить со страху. Ты больше ни с кем не цеплялся с утра?
Я со смесью стыда и гордости поведал об ушибленном мною стражнике на набережной и показал Рэду пистолет.
- Это ты спрячь. Всегда может пригодиться, - сказал мой новый друг. - А что до побитого караульного... Твоё поведение и разговор выдают в тебе джентльмена, а рядовой стражник не посмеет в лицо обвинить благородного во лжи. Отопрёшься, да и всё. Так что в принципе нормально. За цилиндр в крайнем случае заплатишь виру, если тот тебя опознает-таки.
Он закурил. Предложил папиросу и мне. Я покачал головой:
- Не курю вообще, а с похмелья особенно. И никому не советую...
Рэд хмыкнул, но убрал табак в карман.
- А почему вы мне помогли? - немного смущённо спросил я. - У вас же могли быть неприятности с полицией... в смысле, со стражей.
- Да я тоже вроде как из благородных, - усмехнулся Рэд. - Мой отец был нищим сквайром. Я всё-таки Рокенрол из рода Рокенролов. Так что я не особо рисковал. Но дело не только в этом. Я не терплю, когда с людьми обращаются, как со скотом. И я считаю рабочих и крестьян людьми. Всех, даже зверолюдов. И может быть, я даже считаю гнусным для индивидуума извлекать частную прибыль не из своего собственного труда...