Почти три месяца он по субботам приезжал в интернат.
Программа не отличалась разнообразием: симпатичная недорогая вещичка в подарок, обед в ближайшем ресторане, прогулка по живописным окрестностям.
Стояла зима, и мне было очень холодно медленно идти рядом с дядей Ваней по дорожке интернатского сада, сидеть в ресторане, вымученно улыбаться стеклянному окуляру камеры заиндевевшими губами.
Сначала я постеснялась спросить, почему его друг-оператор, приехавший, как меня проинформировали, «за компанию», всё время снимает на камеру, требует, чтобы я выбежала навстречу к воротам, закричала: «Здравствуй дядя Ваня». Потом, через полчаса после того, как мы встретились и поздоровались, повернула голову и улыбнулась, перед камерой развернула привезённый подарок, громко поблагодарила за приезд. Я не выдержала и всё-таки спросила, и Иван объяснил, что хочет показать маленький фильм друзьям моих родителей.
В школе эта тема была запрещена, при мне даже слова «мама» и «папа» из текстов в учебниках старались не произносить, но он не жалел, не сочувствовал, орал:
– Соберись! Оператор ждёт! – жёстко прерывая потоки слёз, приказывал: – Улыбнись! – безразлично глядя в страдающие девичьи глаза, хорошо поставленным голосом говорил о моём отце, о маме, и я не забыла, перестала бояться своего горя.
Странно, но именно эта жестокая терапия вывела меня из болевого шока, и, заполняя документы для получения паспорта, я вдруг до мельчайших подробностей вспомнила тот тёплый летний день.
Папа читал газету за завтраком, потом поцеловал меня и весело сказал:
– До завтра, Машенька!
А мама улыбнулась, посмотрела на себя в большое зеркало в гостиной, покружилась в новом синем сарафане, и её юбка стала похожа на нарядный зонтик:
– Не скучай, Машенька!
Так уж повелось! Родители называли меня полным именем, как было записано в свидетельстве о рождении, редко, только когда хотели показать, что недовольны какой-то шалостью или плохой оценкой в школе. Мама и папа звали Машенькой, Машуткой, Машулей.
В июле на традиционное торжественное богослужение, посвящённое дню иконы, давшей наименование монастырю, и приуроченный к этому дню усреднённый праздник совершеннолетия воспитанниц школы, съехались не только родители, но и бабушки, дедушки, братья, сёстры и другие родственники всех получающих от игуменьи паспорта девчонок. Лишь я никого не ждала. Давно, когда была маленькой, родители несколько раз возили меня на машине в большой колхоз на севере области и один раз – самолётом и автобусом в далёкую маленькую деревушку. Там безвыездно жили дедушки, бабушки – добрые, но, в общем-то, совсем чужие мне люди, и, получая от них письма, я отвечала: «У меня всё хорошо» – вежливо отказывалась от приглашения в гости.