Очередь продвинулась. Еще две покупательницы, одна помоложе, другая пожилая и сухонькая – и Иннаре придется делать вид, что раздумала брать фрукты. Она уже поискала глазами следующий лоток, у которого можно будет затеряться, но громкий цокот копыт со стороны проезжей части улицы заставил ее обернуться.
Калека как раз собирался переходить узкую мостовую, когда из-за поворота выскочил конный отряд, сопровождавший золоченую карету.
Слишком знакомую ей карету. Иннара не удержалась и поправила кружевную вуаль, закрывающую лицо по самые глаза.
– Дорогу халифскому счетоводу, достопочтенному Малику аль-Хаджибу!
Один из всадников едва не сшиб беднягу-калеку с ног. Тот отшатнулся, оступился, неловко упал на колено больной ноги; колесо кареты проехалось по оброненной трости с противным хрустом, переломив ее пополам. Апельсины покатились прямо под копыта лошадей, свежий сок из раздавленных фруктов забрызгал убогую одежду мужчины.
Иннара закусила губы: острая волна жалости к несчастному калеке всколыхнулась в груди помимо воли. Но прежде чем она успела хоть как-то отреагировать, лоточница подбежала к мужчине, помогла ему подняться, покачала головой, когда он потянулся к раздавленному апельсину, и решительно потащила неудачливого покупателя обратно к прилавку. Очередь вздыхала, но терпеливо ждала, пока торговка соберет для него новый пакет.
– Спасибо, добрая женщина, – произнес растроганный бедняк и попытался сунуть ей в ладонь монету.
Иннаре понравился его голос. Глубокий, бархатистый, с низкими нотками, рождающимися прямо из груди. Должно быть, этот мужчина неплохо поет. Внезапно стало жаль, что она никак не сможет проверить эту догадку. Не просить же незнакомца спеть прямо посреди торговых рядов?
– Нет, что ты! – запротестовала лоточница. – Ты уже заплатил за свои апельсины, мне больше не надо!
– Заплатил за те, которые уронил из-за собственной неуклюжести, – возразил калека. – А это другие.
Но лоточница оказалась не из тех, кто легко сдается.
– Нет, даже не думай, не возьму!
– Твоя щедрость разорит тебя, добрая женщина, – усмехнулся мужчина, сверкнув белыми зубами.
– Это самое меньшее, что я могу сделать для защитника Халконии, потерявшего ради нас здоровье!
Горожанки, дожидавшиеся своей очереди, испуганно отпрянули, зашикали на лоточницу, завертели головами в поисках халифских псов, шастающих по рынку подобно пустынным гиенам, натянули пониже на лица края накидок. Раздраженная ворчунья, вставшая в очередь за Иннарой, передумала покупать фрукты у этого прилавка и устремилась прочь, смешавшись с толпой.