– Погоди, – придержала она мужчину, заметив в углублении стены работающий источник. – В горле пересохло, позволишь напиться?
Он вновь насторожился. Непонятно только, отчего. Она на всякий случай сунула ему пакет, чтобы не заподозрил ее в намерении похитить его баснословное богатство, и краем глаза заметила за перевязью чудовищно изломанные и неправильно сросшиеся, скрюченные пальцы. Эйтуфы-покровители, да как же можно было не оказать пленному в темнице элементарной помощи! Ведь эта рука, получи она должное лечение, могла если не исцелиться полностью, то уж во всяком случае худо-бедно служить хозяину в повседневной жизни.
Впрочем, не ее это дело. Откинув вуаль с одной стороны, Иннара припала губами к источнику и принялась жадно глотать теплую, отдающую запахом меди, но такую вкусную и желанную воду. Напившись, разогнулась, вытерла губы… и глаза в глаза уставилась на ищейку – одного из тех, что выслеживали ее по всему городу со вчерашнего дня.
За его плечом возник еще один, растянул губы в довольной ухмылке.
– Ну что, набегалась, ведьма синеглазая?
Отшатнувшись, Иннара уперлась спиной в грудь третьего ловца, ощутила у виска зловонное дыхание и едва не взвыла от досады. Так глупо попасться! И чего стоило ей самую малость потерпеть?
Вот тебе и амулет неуязвимости! Дешевая подделка, а она еще жизнью ради него рисковала!
Рука метнулась к поясу, выхватила узкий, похожий на иглу дамский стилет. Глаза ищейки изумленно расширились, он инстинктивно выбросил вперед руку, и Иннара, вместо того чтобы, как было задумано, полоснуть себя по горлу, испуганно ударила стилетом по растопыренной пятерне.
И снова едва не взвыла: руку перехватил ищейка, стоявший за спиной, больно вывернул, заломив за спину.
Досада затопила горечью грудь. Таллав! Безмозглая курица, даже убить себя достойно не сумела…
Но в следующий миг случилось нечто странное. По скользким камням узкой улочки вновь покатились апельсины, гибкое тело в мешковатой одежде метнулось к стене; один ищейка выпучил глаза и, медленно оседая, привалился к чаше источника, второй захлебнулся собственной кровью, обрызгав Иннару, третий выпустил ее заломленную руку и сипло булькнул за спиной.
– Что. Ты. Такое? – сердито прошипел калека, вытирая о рукав убитого ищейки окровавленный нож. – Таллав! Вот же свалилась на мою голову…