Настаивать на своем Анхён не стал, благо что заранее озаботился поиском подходящего для принцессы ночлега.
Традиции, безусловно, важны, но как же они порой осложняли жизнь!
Свадебные обычаи Инаэр он изучил уже давно и прекрасно помнил, что предстояло пережить невесте на пути к новому дому. И совершенно точно знал, что Дан не обрадуется, если вместо цветущей девушки ему привезут замученную бледную тень.
А именно на нее принцесса и походила.
Познакомиться до отъезда не получилось, а подглядывать Анхён посчитал недопустимым, и впервые Ланэ Чинэ он увидел, когда она ступила на залитое закатным солнцем крыльцо. Облаченная в тяжелые лазурные, расшитые алыми узорами и щедро украшенные золотом и жемчугами одежды, с плотным, скрывающим волосы и лицо покровом на голове, она шла плавно, мягко и бесшумно, словно была бестелесным призраком. Тихая, бессловесная, стояла она перед владыкой, пока тот произносил прощальную речь, предназначенную не ей.
Ветер, пряный и жаркий, расшалившись, всего на миг откинул покров, и Анхён увидел огромные синие глаза, устремленные на владыку с отчаянной надеждой, которой тот не заметил.
Советнику же стало не по себе. И когда он помогал принцессе сесть в повозку, явно ее напугавшую. И когда та пыталась не пустить служанку, что и не подумала послушаться. И когда повозка взмыла в небо, а принцесса вцепилась в сиденье до побелевших пальцев, но не проронила ни слова, ни звука.
Все, что он мог, – уверить ее в полной безопасности. И сделать вид, что погрузился в дрему.
Принцесса явно находилась в смятении. И оттого, что в повозке с ней оказался незнакомый мужчина – в Инаэр так не принято, немыслимо, неприлично, но, несмотря на надежность крылатых экипажей, оставить невесту лорда в одиночестве было бы слишком опрометчиво, – и оттого, что этот незнакомец видел ее страх, естественный, в общем-то, и понятный, но почему-то непозволительный для нее самой.
Даже закралось подозрение: а ту ли девушку он везет лорду?
И Анхён исподволь наблюдал за ней. И чем дольше смотрел, тем яснее понимал, что не ошибся.
Она оживала. Медленно, но верно разгоралась искорка, коей там, на площади дворца, не ощущалось.
Страх и сомнения, переполнявшие принцессу, отступали, теснимые любопытством. И оно почти победило, но вмешалась девица, больше похожая на надзирательницу, чем на скромную служанку.