От запястья до самого предплечья тянулся длинный рваный шрам. Альвис ошеломленно присвистнул. Марта, блестя глазами, убрала руку и села, закинув густую копну волос вперед. На обнаженной спине багровели несколько толстых полос.
— Это тоже. Это все он сделал.
— За что?
Марта горько усмехнулась, повернула голову, глядя на него из-за плеча.
— Думаешь, ему нужен был повод?.. Таким, как он, повод не нужен. — Она упала обратно на кровать. — Почти каждый вечер приползал домой вдребезги. За редким исключением. И давай хвататься за кочергу… за плеть… Право сильного, как говорится. Только лицо не трогал, говорил, что сильно оно красивое, жалко портить.
— Боги, какой урод! — в сердцах воскликнул Альвис. Он взял руку Марты в свою и осторожно, едва касаясь, провел кончиками пальцев по длинному рубцу. Ему хотелось исцелить ее раны.
— После того, как он убил нерожденного ребенка во мне, я не стала больше терпеть, — продолжила Марта, — ушла. В отчий дом. Рассказала все, как есть. Только отец не понял… Сказал, что такова доля женская и вернул меня обратно. Тогда я муженька и отравила.
— Что? — изумился Альвис. — Так ты все-таки?..
— А что? — зло вскинулась Марта. — Терпеть нужно было и дальше? Он бы одним днем меня убил… Я у свекрови нашла яд. Сама виновата, что так в открытую хранила. Я мужу в вино подмешала. — Она помолчала, усмехнулась горько. — Я бы и свекровь отравила, эту старую дрянь. Это она, она все ему нашептывала, какая я плохая. Про тебя… про нас.
— Откуда она узнала? — опять изумился Альвис.
Марта закатила глаза и вдруг расхохоталась — весело, звонко, как в прежние времена.
— Боги, Альвис, о нас, наверное, знали все! Все до единого в этом графстве! Плохие мы с тобой конспираторы!
Он тоже засмеялся. Марта резко замолчала, повернула голову на подушке. Неяркий свет отражался в ее глазах, золотил пышную копну волос.
— Муж дико бесился из-за тебя, знаешь. — Она прикусила губу. — Но что он мог поделать? Вот и вымещал злобу на мне. Только вот не на ту нарвался. — Она скривилась и проговорила, явно передразнивая: — Что, тебе было лучше в постели с твоим родовитым любовником? Он, наверное, ого-го? Не то, что я, простой смертный?
Они помолчали, думая каждый о своем.
— Давай затопим печь? — предложил Альвис. — Холодно.
Она кивнула. Он быстро накинул рубашку, камзол и брюки, спустился вниз. У печки уже лежали сухие поленья. Марта шла за ним, ступая босыми ногами по холодному полу и кутаясь в одеяло. Она устроилась в кресле и без слов наблюдала, как он возится у раскрытой печной дверцы: выгребает совком старый слежавшийся пепел, укладывает пирамидкой дрова. Он отыскал на маленькой кухоньке спички, чиркнул, поднес дрожащее в ладонях пламя к дровам. Огонь занялся не сразу. Альвис выругался сквозь зубы, подложил под поленья скомканный лист пергамента.