И Ива, обливаясь слезами, признала тогда мудрость матери. Пусть у Ивы никогда не было отца, но у нее была самая лучшая в мире бабушка и самая лучшая и мудрая в мире мать.
Нет, мама права, Ива ведь видела все, что творил Павел, но не хотела верить собственным глазам, ушам и разуму. Сердце твердило ей, что жених любит ее, и она старалась всеми силами завоевать его одобрение.
«Короткие юбки носят только проститутки». Да, Паша прав. И Ива начинала в двадцать лет одеваться, как монашка.
«Слово «пожалуйста» говорят только попрошайки. Нормальный мужик сказал: «Сделай!», — и ты делаешь!» О, как это мужественно! Наверное.
«Твоя подруга нарочно восстанавливает тебя против меня. Завидует». И Ива начинала встречаться с подругой втихаря. Врала, что ходила не на встречу с подругой, а ездила в библиотеку писать курсовую. Но лицо выдавало Иву. Происходил очередной скандал. Проще было ни с кем не общаться, чем жить в состоянии лжи и постоянного стресса.
Ива сама не заметила, как оказалась опутана крепкой паутиной круглосуточного надзора и тотального контроля. Павел проверял ее телефон, соцсети, она должна была отчитываться, где и с кем была. И все это было под соусом заботы о ней. Ведь мир так опасен, а он как будущий муж должен быть той каменной стеной, за которой Иве будет комфортно и безопасно жить. Стена. Или даже клетка. Пусть и золотая.
Отец Павла владел сетью бензозаправок и, разумеется, обеспечивал сына всем. Новая квартира в элитном ЖК, дорогая машина, лопающаяся от денег банковская карточка. Вначале Иву приводили в ступор поступки Павла.
Выбросить в урну мелочь, которую ему дали на сдачу? Демонстративно разбить старый айфон после покупки нового? Спокойно выбросить из окна машины мусор со словами, что он просто облагодетельствовал дворника, дав ему работу, иначе того бы уволили с работы? Все эти мелочи коробили Иву, но ей казалось, что это ерунда, просто поза, а Павел однажды изменится, повзрослеет. Какая глупость!
Они собрались поехать в ресторан. Павел ждал в машине Иву, но, когда увидел ее, сказал, что она слишком открыто одета. Потребовал переодеться. Ива заартачилась. И тогда Павел заявил, что они никуда не едут. Отменил бронь в ресторане, сам позвонил Ивиной матери и сказал, что празднование отменяется. Как же Ива тогда рыдала, как болело у нее сердце! Павел потом извинялся, притащил домой огромный букет цветов, повез ее на следующий день в парк аттракционов. Говорил, что слишком печется о ней, что не может спокойно смотреть, как другие мужчины бросают на Иву заинтересованные взгляды. Ну да, он, наверное, был прав, а она своим упрямством испортила день и любимому мужчине, и себе. Не оценила его.