— Не дождешься, — буркнул император, старательно сдерживая улыбку.
Фигурка плыла, меняя очертания, лица, одежду разных эпох. Словно Селл не могла выбрать, на кого она собирается походить.
— Стоп, — приказал Эдвард, прикрывая глаза рукой. — Не мельтеши.
— Пока не могу, — с раскаянием в голосе ответила та. — Меня немного неудачно пытались вскрыть.
— Кто? — император напрягся.
Перед ними промелькнуло бледное лицо сэра Тоби. Эмбер сидела ни жива ни мертва, стараясь дышать и не кричать на всех. И император, и его чудо-машина, и Джон — все они говорили о каких-то абсолютно неважных вещах. Нет, дворцовые интриги — это, конечно, жизненно. Но что с людьми во дворце? Что с ее дочерью?
— Алекс, — прошептала она, не выдержав. — Пожалуйста…
Оба мужчины удивленно взглянули на нее. Эдвард сообразил первым.
— Селл, покажи девочку.
— Да, милый…
Алекс спала, скрючившись на диванчике в гостиной. На щеках блестели слезы. За руку ее держала императрица Мария-Терезия, сидевшая рядом. В кресле напротив прикрыла глаза принцесса Фелиция.
— Почему им не сообщили? — Голос Эмбер толком не слушался.
— Не было приказа, — отозвалась Селл.
— И пока не будет, — голос императора звучал жестко.
— Но…
— Это не обсуждается. Как видите, с вашей дочерью все в порядке, она под надежной защитой.
— И вам не жалко ни вашу сестру, ни вашу бабушку? — не сдержалась Эмбер.
Хотелось кричать, топать ногами, но она понимала, что это бесполезная трата сил, которых и так не было. Император усмехнулся:
— Фелиция примет мое решение, что же касается бабушки… уверяю вас, вдовствующая императрица поступила бы так же.
Понимая всю тщетность возражений, она окатила императора гневным взглядом. К ее удивлению, он не отвернулся. Наоборот, протянул руку и ободряюще сжал ее ладонь.
— Потерпите немного, — просто попросил он. Голубые глаза умоляюще смотрели на нее. — Доверьтесь мне.
— Похоже, ничего другого мне не остается, — вздохнула Эмбер.
Странно, но прикосновение императора успокаивало, а тепло, идущее от его пальцев, обещало защиту… и еще что-то… Машина мерно покачивалась на огромных колесах, мотор урчал, а веки становились тяжелыми. Эмбер заморгала, но усталость оказалась сильнее, и она не заметила, как погрузилась в дрему.
Убедившись, что его секретарь спит, Эдвард осторожно выпустил ее руку и откинулся на спинку сиденья.