— П-позволь, князь, с тобой бок о бок сражаться, ведь мой чародейский морок поможет в этой схватке!
Впервые она поперек отцовского слова пошла и позволила себе высказаться. Увидела, как изменился князь Угрюм в этот недобрый час. Взгляд его потяжелел, а лик нахмурился. Он промолчал, лишь поднял крепкую руку вверх, жестом приказал своим воинам стать плечом к плечу и приготовиться к обороне. Знал князь, что его молодцы ни за что на свете не сдадутся и не отступят, ведь трусости дивий народ не учили. Вдруг раздался глухой звук, будто где-то совсем рядом с острогом гудит, али ревет огромный лось. Этот гул стремительно нарастал и внушал страх. Однако то были не животные, а навьи. Вскоре навязчивый звук стал напоминать жужжание целого роя диких пчел, а затем все стихло. Княжна Ива умело могла пользоваться своим чародейским мороком, который тут же напустила на воинов княжества, чтобы те не отвлекались на неприятный, действующий на нервы гул.
— В АТАКУ! — приказал князь Угрюм.
Вмиг бросилось дивье войско к тяжелым, непробиваемым воротам острога. Загремели цепи, которые быстро поднимали вверх дубовую створку, а затем воины под предводительством воеводы Купича ринулись в атаку…
ГЛАВА 1. Смерть всегда снится
Лежала дивья княжна Ива на тюках с соломой, покрытых овечьими шкурами и металась из стороны в сторону, покуда и вовсе на месте не подскочила вся покрытая испариной. Вот уже как целую весну снился ей один и тот же сон: смерть отца, братьев, жениха и княжества. Тот год — год Кричащего петуха княжна Ива никогда не забудет. Не забудет она и то, как навьи твари рвали воинов на куски, совершенно не ощущая чародейского морока юной княжны. Тогда она видела ужасную смерть княжества своими очами. Помнила, как потеряла отца и братьев, тела которых забрали с собой навьи в пустошь Забвения, откуда не возвращаются. Стали они там едой для стервятников, а затем и прахом для самой пустоши. Если бы Владар не закрыл ее собой, будучи жестоко и смертельно раненым, то и она сейчас не о мести бы думала, а о том, как хорошо в Ирий-саду рядом с матерью. Перед глазами княжны все еще стоял образ окровавленного отца, склонившегося над разорванным на две части телом Игоря, а рядом и Олег лежал в луже алой крови, походившей на брусничный морс. Красивы и статны были братья княжны — ликом светлы, глазами чисты, да любимы женщинами. Отваги ни Игорю, ни Олегу не занимать, казалось, жить да жить, детей растить, но не судьба…