Сжалось тут больно сердце юной Ивы от тех воспоминаний, когда все они были живы и здоровы. Когда радовались каждому прожитому дню, покуда проклятая пустошь темной Нави не приблизилась к дивьему княжеству, что располагалось на границе с дремучим лесом и глубокой рекой. Не голодал тогда дивий народ, да не бедствовал благодаря щедрым дарам природы, которая еще сохраняла свою способность жить в светлой Грани, покуда не пришла Тьма.
Вновь потекли по девичьим щекам горькие слезы, ведь последнее, что навеки застыло в глазах княжны — это то, как густые светлые волосы братьев лежали в кровавых лужах на вытоптанной весенней траве.
— Княжна, опять, что ли, сон плохой привиделся? — Умила, подруженька-прислужница, вошла в шалаш, сделанный из веток и соломы, откинув темную мешковину с входного проема. Девица чуть постарше княжны, в самом соку, двинулась дальше к круглому пню — тот служил подобием стола. Поставила на него поднос с глиняной чаркой, в которой колыхалось парное молоко, а рядом парила только что испеченная ржаная лепешка. — Поесть надобно, а то совсем исхудала. Тоненькая, что тростинка, того и гляди сломаешься!
— Не хочется мне есть, Умила! Уходи, без тебя тошно! — нахмурилась княжна. — Лучше мою порцию мальцам отдай, изголодались они верно по здоровой и сытной пище, — грустно изрекла юная Ива и смахнула с лица слезы. Не пристало княжне слабость свою показывать перед кем бы то ни было. Да и терзаться местью и горем тоже надоело. На ее хрупкие плечи легла тяжелая ноша — забота о дивьем народе, вернее о тех, кто чудом уцелел от набега навий.
— Дык не голодают пока ребятишки, княжна, — удивилась Умила. — Слава великому Роду, есть три козы и одна корова, авось десяток малышни прокормим. Да и наши старики с женщинами уже привыкли к тяготам бремени, — успокаивала прислужница заботливую княжну.
— Умила, ты не понимаешь, — отмахнулась Ива. — Покуда пустошь Забвения все больше становится, не будет мне ни покоя, ни сна. Я обязана найти его, — княжна на миг замолкла, а после продолжила: — Того, о ком чародейка Рада говорила. Лишь он может остановить сердце пустоши Забвения и избавить нашу пропитанную чернотой землю от этой напасти. Скоро она и остальные княжества с селениями проглотит, а уж тогда-то дивий народ исчезнет из светлой Грани на веки вечные, как и сама светлая Грань. Ведь темнота наступает, а с ней и смерть. Я просто обязана позаботиться о своем народе, Умила!