– А вы что на звонок не нажимаете? – раздался за плечом звонкий голосок. Аристарх обернулся резко, моментально сложив пальцы в отвращающем жесте, но чудное видение лишь удивленно хлопало голубыми глазищами, а не корчилось у его ног в муках, изгоняемое обратно в Преисподнюю. А затем, поудобнее перехватив корзинку, размерами своими и объемом явно превышающую носительницу, видение тонким пальчиком нажало на какой-то рычажок, вызвав тем самым за дверью перезвон наподобие соловьиной трели. Вслед за трелью раздался громкий щелчок, и дверь открылась. Сама собой. По спине Аристарха невольно пробежала нервная дрожь, а в голове завертелись мысли о том, что и ведьмы, должно быть, бывают разными. Даже такими ангелоподобными, в струящихся светлых одеждах и с открытым взором прелестнейших глаз цвета чистого летнего неба.
– Вы, верно, Аристарх Сигизмундович? – будто бы не замечая его испуганного взгляда, продолжила ясноглазая ведьма, радушно пропуская в дом. – Ваш батюшка много о вас рассказывал. И встретить намеревался, вот только так и не дождался телеграммы, когда же именно вы прибудете. А матушка наотрез запретила ему стоять и дожидаться вас на площади – там же даже навеса нет от солнца палящего, а у Сигизмунда Леопольдовича давление, да и сердце слабое, не мальчик уже всё-таки. А они в саду сейчас, чаевничают – третий час же уже, после обеда как раз. Меня, кстати, Кариной зовут, будем знакомы – как-никак, породнимся вскоре, – и ручку протянула, по-мужски, для рукопожатия.
Прикасаться к незнакомцам, учитывая его специализацию, было опасно – за время службы он пережил уже с десяток покушений, исполнителями которых были самые неожиданные личности, но здесь отчего-то решил поступиться принципами. И, пожимая маленькую горячую ладошку, Аристарх впервые разглядел как следует её обладательницу.
Волос светлый, золотистый, будто солнцем поцелованный. Лицо по-детски округлое, с задорными ямочками от улыбки и небольшим вздернутым носиком, усыпанным веснушками. Да и сама кожа не бледная, а будто бы загорелая – ни капли томной бледности столичных модниц, таящихся от солнечных лучей под кружевными зонтиками, и ни грамма белил, добавляющих возраста и ранних морщин. Золотая коса спускается по плечу, огибая высокую грудь, явно не стянутую корсетом. Да и одета она… странно. Не то платье короткое, едва по колено, не то рубашка, перехваченная на талии пояском с множеством мелких сумочек и мешочков. А из-под подола выглядывают ножки в узких светлых штанишках – длинные, тонкие.