ГЛАВА 3
После такого неслыханного пожалования нам, конечно, нельзя было уйти сразу: ни мне, ни тем паче Эриду. К тому же, супруга моя оставалась в гостях у царя, и я не знал, каким образом ее вызволить, не оскорбив персов... Теперь я и Эриду просто обязаны были сесть за стол с другими царскими милостниками, и с Фарнаком в числе прочих: хотелось нам этого или нет.
Эриду был одет еще беднее меня, но теперь это, пожалуй, выгодно подчеркивало его особость и великую милость, которой он был удостоен. Только теперь я понял, как много в Персиде весит слово царя! Эриду посадили между двоих каких-то весьма сановитых господ, которые, однако, поспешно уступили вавилонскому евнуху место и посматривали на него с почтительной опаской... На миг мне стало противно. Неужели весь двор Ксеркса - это сборище льстецов и низкопоклонников?
Я сам примостился с краю того же стола, напротив Эриду и лицом к трону. Фарнак сидел за столом, ближайшим к царю, - хотя сомневаюсь, что теперь государя это особенно заботило. Время от времени я ощущал на себе взгляд врага, пробиравший меня до печенок: я старался вести себя как ни в чем не бывало. Хотя понимал, что теперь Фарнак будет ненавидеть меня до самой смерти, которую всемерно постарается ускорить: этому искусству в Азии обучаются превосходно!
Излишне говорить, что я почти ничего не ел, хотя для виду отщипывал кусочки от жаркого на общем блюде: персы вообще предпочитают зажаренное с пряностями мясо остальной пище и едят его помногу, когда средства позволяют. Это не прибавляет им мужества - однако усиливает алчность и сладострастие.
Но у меня было, чем занять себя, помимо еды: я вполглаза наблюдал за Ксерксом и очень внимательно прислушивался. После меня и Эриду он ублаготворил еще многих просителей, сидя все в той же позе на троне и сохраняя царственную снисходительность: я невольно отдал должное его выносливости и терпению. Я - царевич и внук царицы: и знаю, что быть властителем всегда тяжело! Ксеркс проявил большую щедрость и дарил людей землями, золотом, а также чинами. Причем мне показалось, что суждение о каждом царь составляет быстро - и, весьма возможно, справедливо.
Один раз, правда, мое благоприятное впечатление о Ксерксе безобразно нарушилось.
Какой-то из искателей, простиравшихся перед троном ниц, - кажется, одиннадцатый по счету, - чем-то сильно разгневал царя, и тот, не вставая с места, приказал тут же отделить его голову от тела. Это было сделано посреди зала, у всех на глазах, совершенно по-варварски! Несчастный так вопил, моля о милосердии, что, казалось, стены и опоры зала треснут; но его бросили на пол лицом вниз, один из телохранителей царя вскочил ему на плечи, а другой топором отхватил голову.