Кровь брызнула во все стороны: крик застрял в моем горле... Взглянув на царя, я увидел, что Ксеркс поднялся с трона и жадно смотрит на убитого и его кровь: мне даже показалось, что царь облизывается.
Меня замутило - но я был из всех гостей, похоже, самый чувствительный. Им, конечно, стало не по себе, и смеяться приглашенные на некоторое время прекратили; но аппетита персам случившееся не испортило. Они, должно быть, уже привыкли к повадкам своего царя, - но никто не верит, что может стать следующим. Это так по-человечески!
Кровь быстро убрали и труп унесли: его, конечно, выбросят собакам. Персы вообще мало заботятся о мертвых, большую часть бросают в полном небрежении, и гробницы строят только для самых знатных.
После казни царь царей некоторое время сидел в мрачной задумчивости, склонив голову, отягощенную короной: зрелище смерти развлекло его, но проступок казненного сильно испортил Ксерксу настроение. А я даже не понял, чем тот провинился.
Потом Ксеркс распрямился, и, хлопнув в ладоши, подал знак продолжать: он возобновил награждение достойных, как ни в чем не бывало. Раб, стоявший позади, обмахивал утомленного царя опахалом из страусиных перьев. Иногда Ксеркс слушал своего писца, который почтительно склонялся к нему с глиняными клинописными табличками: их в Персиде и Вавилонии повсеместно предпочитают папирусу и пользуются ими с древнейших времен.
Я позволил себе встретиться взглядом с Эриду - он тоже смотрел на меня: евнух безмолвно призывал меня к терпению. Я кивнул и снова притворился, что ем. Я ждал, когда все кончится.
Время от времени нас развлекали - музыканты играли в течение всего пира. А спустя небольшое время после казни из восточных дверей выпорхнули очень смуглые полуобнаженные танцовщицы с пышными крашеными волосами, которые принялись извиваться с искусством акробаток. Персы очень оживились при виде девиц... я же больше смотрел на самого Ксеркса. Царь наблюдал за похотливыми движениями рабынь с интересом, но такие зрелища ему явно поднадоели, в отличие от кровавых. Потом танцовщицы исчезли, и прием продолжился.
Наконец последний из искателей был осчастливлен и отпущен - и, как его предшественники, беспрестанно кланяясь, спиной вперед покинул зал.
Ксеркс устало поднялся - и все гости повскакивали с мест, чуть не перевернув скамьи от усердия и низко склонившись; то же сделал и я. Краем глаза я увидел, как Ксеркс величественно спустился в зал. Когда все выпрямились, я успел увидеть лик царя персов вблизи: я с некоторым изумлением понял, что волосы у него подвиты, как и пышная борода. Но еще раньше я заметил скорбно-насмешливые складки у губ и презрительные огоньки в больших черных глазах.