А что, если Фарнак украдкой покинул собрание именно с этой целью - устроить то, что сейчас всего удобнее было устроить? Как я пойду домой один, по темноте? Ведь у меня не было даже ножа, во дворец таких, как я, не впускают оружными!
Мои стражники остались у подножия лестницы: я и не надеялся, что им приказали подождать. Конечно, у царя и без нас дел по горло!
Я спустился на один пролет, постоял немного на площадке и спустился на второй. И в самом низу меня дожидались наши скифы, трое человек! Я несказанно им обрадовался; и даже их звериный запах больше не оскорблял моего нюха.
А ведь Ксеркс осведомлен о том, что я царевич, и для него это имеет значение, с некоторым удивлением подумал я, шагая впереди охранников и пристукивая палкой. Знать бы только - какое!
Меня проводили до дому... и стражники остались караулить. Я догадался, что их скоро сменят, и мне можно спать спокойно.
Я пошел в столовую и сел в кресло, откинув голову. Я очень устал: но стоило мне закрыть глаза, как я увидел Поликсену, а следом Фарнака. Потом я увидел их вместе; и очнулся, как от удара.
Вскочив, я принялся мерить шагами комнату, изнывая от нетерпения и ревности. Где же Эриду, где моя жена?..
Я ходил, пока ноги у меня не стали заплетаться, а голова не отяжелела. Я сел, поклявшись себе не смыкать глаз. И, разумеется, тотчас же уснул.
Мне приснилась Поликсена в объятиях Фарнака: в этих объятиях греха жена моя была соблазнительна как никогда, она смеялась и отдавалась брату с такой страстью, какой никогда не одаривала меня...
Я вскрикнул и проснулся, в холодном поту. Мое тело одеревенело от неудобной позы. Ночь еще не кончилась, но я безошибочно понял, что проспал я долго и скоро рассветет.
И я понял, что Эриду и Поликсена вернулись...
С трудом поднявшись с жесткого кресла, я вышел в коридор. Эриду был там: я не знал, ложился ли он вообще. Он станет лучшим из сатрапов, если только это сбудется!
- Где Поликсена? - спросил я.
Вавилонянин молча показал на дверь спальни и приложил палец к губам. Конечно же, я не собирался будить ее... Я тихонько вошел.
Поликсена спала на боку, подложив ладонь под щеку и ровно дыша, как младенец. Я склонился над нею и несколько мгновений жадно всматривался, силясь понять: изменилось ли в ней что-нибудь после того, как она побывала при дворе. Потом мне стало стыдно своего поведения. Завтра я все услышу от нее самой!