- Сломанное перо, - с облегчением согласился Томасина. Так называли одиночек.
- И все-таки потянуло назад? – дежурный выпрямился, слегка откинув капюшон накидки назад, чтобы приезжий мог разглядеть его лицо и обрамлявшие его пряди. – Не так уж хорошо там, где нас нет, верно?
- Кому – как, - осторожно ответил гость.
- Это вот теперь куда? – дежурный кивнул на челнок за спиной приезжего. – Пусть стоит или…
- Пусть стоит. Я тут по делу. Ненадолго.
Или как получится. Но первому встречному-поперечному об этом докладывать не хочется. Мало ли, что…
- Тогда сам за собой все прибери. И как прикажешь о тебе доложить вниз?
- Я сам доложу.
- Это против правил, - замотал головой дежурный. – Внизу должны знать… {Тома-сина! }
Тот вздрогнул от интонации в голосе дежурного, но потом решил, что тот всего лишь захотел напомнить ему, что он сообщил о себе больше, чем хотел.
Сина.
- Вот так и доложи. Мол, прибыло «сломанное перо» от Сины. Я не собираюсь встревать ни в какие дрязги между крыльями или гнездами. Дело, по которому я прибыл сюда, сугубо личное и к тому, что творится тут, не имеет никакого отношения.
Он очень хотел, чтобы эти слова были правдой. Но, пока не узнает, что произошло в мире за несколько лет после его побега, рассчитывать на это не стоит.
Дежурный кивнул – мол, не сомневайся, так и доложу – и заспешил к обрыву. Томасина подхватил свой рюкзак, пристраивая к животу и закрепляя застежки на груди. Он уже отвык носить что-то в руках. Да и в привычном месте тоже.
К обрыву они подошли почти одновременно – дежурный опередил замешкавшегося с завязками гостя на несколько шагов. Когда Томасина встал с ним рядом, осматривая спуск, дежурный уже притянул к себе раструб сигнальной трубы и, набрав полную грудь воздуха, испустил пронзительную трель. Секунду спустя где-то внизу прозвучал раскатистый звук – сигнал достиг его напарника.
- Том-мас-сии-и-ина! – прозвенело над обрывом. – Сло-о-манно-о-о-ое-е-ее-е пер-ро-о-о…
- О-о-о-ое… р-ро-о-оо… - донесло эхо.
- Вот теперь иди, - дежурный отступил на шаг, переводя дух. Видимо, нечасто ему приходилось петь. Томасина задался вопросом, почему в дежурные обычно идут такие вот малахольные? Ведь ясно же, что без сигнальной трубы, усиливающей звук, они ничто. Настоящий певец может передавать сигнал на расстояние в половину дневного перелета. Или все дело в прогрессе? Сигнальная труба позволяет петь даже слабогрудым. Мелькнула мыслишка проверить свои легкие в деле – насколько далеко полетит его крик? – но потом он оставил эту ребяческую затею. Подобные мысли приличны слеткам. А он уже взрослый, переживший пару линек. Ему не к лицу такие эксперименты. Кроме того, его голос может случайно услышать тот, кому о нем знать не стоит.