Лишь в двух местах земля уступила морю, спускаясь к нему каменистыми пляжами. Эти пляжи отмечались более бурной растительностью, которая прекрасно себя чувствовала на удобрениях их помета. Там нашлось место даже для нескольких высотных деревьев, которые с ностальгией напомнили Томасине о многоэтажных домах, в которых его соплеменники жили в других местах. Однако большинство домов здесь были сложены из камней, скрепленных между собой слюной и биссуальными выделениями моллюсков.
Полет-падение ускорился, и он еще раз изменил угол наклона крыльев, ставя нижнюю треть почти вертикально и слегка подгибая ноги так, чтобы увеличить площадь поверхности. Ветер ударил сильнее, разворачивая тело и возвращая ему вертикальное положение. Выбрав момент, Томасина замахал крыльями, с неудовольствием чувствуя, что мышцы ослабли. Нет, надо больше времени проводить в тренажерке. Да и здесь тоже не помешает выкроить время и заняться собой.
Его заметили издалека. Снизу донеслись гортанные крики, на ровной площадке, полого спускающейся пляжу, заметались сгорбленные силуэты. Кто-то гнал прочь нескольких раскормленных нырков. Звери смешно переваливались на коротеньких, не приспособленных для передвижения по суше ластах. Навстречу кто-то попытался вспорхнуть, но выбрал неудачный момент для разгона и лишь завис в воздухе, трепеща крыльями. Томасина на ходу махнул ему рукой – мол, я заметил твое усердие, сородич.
Опустив ноги и напрягая ноющие от усталости мышцы крыльев и спины – нет, надо, надо заняться физической подготовкой! – он дождался касания и побежал по спусковой дорожке, быстро-быстро перебирая ногами и тормозя.
Ему удалось затормозить махах* в пяти от первой контрольной отметки, и он был донельзя горд собой. Встряхнул крылья и торопливо сложил их, пряча рисунок на перепонке. Обстриженные кончики перьев заметить легко, но вот приметный рисунок не должен какое-то время бросаться в глаза.
(*Мах – мера длины, равная размаху крыльев взрослого самца. Это около 490 см. Прим.авт.)
Справа и слева к нему бежали. Последним усилием Томасина набросил на плечи скатку плаща, поправил рюкзак на груди, выпрямился навстречу.
Впереди было четверо самцов-охотников, если судить по их нарядам. Все старшего возраста, если судить по залысинам на черепе и обтрепанным кончикам перьев. У двоих перья так вовсе казались измочаленными – было ясно, что последняя линька у них уже завершилась давно. Может быть, эти двое с тех пор ни разу не поднимались в воздух. Но крылья с родовым рисунком они, тем не менее, топорщили весьма характерно. Молодняк и наседки держались позади. Крыльев они не топорщили.