– Да кто ж возьмет такую, - кисло цокнула языком мать.
– Ну, как-никак, Альфина – дочь обеспеченного торговца, - хмыкнул отец. - Поговорю с Брайдом. У него три сына. Для младшего, думаю, будет неплохой вариант.
Я нервно сглотнула. Видала я этого "младшенького" Пэдди. Он ходит в несвежей одежде, разговаривает сам с собой и ест козявки из носа. Его волосы похожи на торчащую в разные стороны солому, а нос выглядит как перезревшая морковка. Что ж, видимо, это и впрямь все, чего я достойна.
– Патрик, - в голосе матери вдруг мелькнула тревога. - Ей не стоит идти. Вдруг...
– Не волнуйся, - прервал ее отец. - Оно уже давно не проявлялось. Малышке Альфи грозит только разочарование. Жаль ее, конечно...
Ощутив во рту горечь обиды, я так и не поняла, чего опасалась мать. Дальше не стала слушать, повернулась к лестнице и отправилась наверх, в комнату. Остановилась перед большим зеркалом, висящим на дверце шкафа. Мда. Мне ли смеяться над Пэдди? Закрыла глаза. Перед внутренним взором всплыл образ матери, так явно, будто она стояла передо мной, а не разговаривала внизу с отцом. Точеные скулы, благородный прямой нос, усыпанный веснушками, глаза цвета лесного ореха. И волосы. Багряные, уложенные в пышную косу-венец. Если бы я унаследовала хоть половину ее красоты...
Открыла глаза, болезненно поморщилась. Из зеркала на меня смотрело нечто худое и несуразное. Выцветшее. Пожалуй, самое точное слово. Бледная тонкая кожа, сквозь которую видны все прожилки. Лицо с заостренным подбородком, неопределенного цвета глаза: не то светло-серые, не то светло-зеленые. И волосы. Пепельные. Тонкие, словно росчерки первых дождевых капель. На фоне этих волос мое лицо выглядело совсем блеклым. Но было еще кое-что...
На всем Изумрудном острове мужчины и женщины отличались волосами всех оттенков рыжего. Огненные, золотисто-каштановые, солнечно-русые. Это гордость и достояние народа эрья, отмеченного солнцем. Чем ярче волосы, чем больше на лице веснушек – тем сильнее благословение. И ни у кого, абсолютно ни у кого нет волос холодных оттенков! А уж тем более таких, как у меня. Возможно, я была проклята еще в утробе, оттого и вышла на свет, посеребрённая сединой. Иначе как объяснить, что у таких прекрасных родителей появилась я? Ответа никто не знал.
Я умудрилась собрать, пожалуй, все недостатки мира. Худоба, впалые щеки, ужасные волосы и непримечательное лицо. Банши – вот как прозвали меня сочные и румяные рыжеволосые сверстницы. Иногда мне кажется, что они правы. Я несу уныние одним только своим видом. А уж если начинаю петь...