Мороз продирал по коже от самой мысли об этих тварях. Все как один безмолвные, беловолосые, с прозрачными водянистыми глазами, жнецы считались порождениями Великого Пожинателя, северного бога, который отчего-то невзлюбил оборотней. В прежние времена жнецов было немного, и оборотни могли тихо и мирно жить в человеческих поселениях, но все изменилось, когда жнецы стали платить за каждого изловленного оборотня своим кровавым серебром. Желая разбогатеть, люди устроили на оборотней настоящую охоту. Отныне всем, в чьих жилах текла иная кровь, приходилось скрываться в диких горах, лесах и болотах, лишь бы не попасть в руки к белоголовым и не закончить жизнь в страшных мучениях в подземельях Великого Пожинателя.
В южные земли жнецы пока еще добирались нечасто. А вот в северных, вроде той самой Кифии, куда отправляли Малену, их можно было встретить едва ли не на каждой улочке.
Тревога за маравийку, до вчерашнего дня ему даже не знакомую, разрасталась внутри ядовитым клубком змей. Князь Велигор открыто держит при себе оборотней, и те не боятся ни жнецов, ни кары Великого Пожинателя, но значит ли это, что княжеская защита убережет и Малену?
И если она пользуется зельями, скрывая свою сущность, то хватит ли ей этих зелий, чтобы прожить всю жизнь в княжеском тереме, не попавшись на глаза жнецу?
Заприметив, что небо стало светлеть и одна за другой на нем принялись тускнеть и исчезать звезды, Ренн вздохнул и выбрался из сена. Оглянувшись, убедился, что никого поблизости нет и никто не увидит чешуйки на теле, скинул одежду, наскоро омылся прохладной водой из бочки. Напоследок несколько раз окунул в воду разгоряченную голову, натянул чистые штаны и рубаху прямо на мокрое тело и принялся готовить обоз к отъезду.
***
Малена проснулась еще до рассвета и некоторое время тихо лежала, пытаясь рассмотреть в сереющей темноте очертания девичьей светлицы. Обереги из степных трав и лесных ягод, развешанные по стенам, узорчатые белоснежные занавеси на окнах, маленький алтарь Предвечной Праматери, украшенный свежими цветами, нелюбимый Маленой прядильный станок, кружевные накидки на лавках, сплетенные заботливыми руками няньки Весты, тяжелый резной ларь из мореного дуба, доставшийся Малене от матери, где прежде хранилось приданое – все эти милые сердцу вещи, ставшие бесконечно родными, теперь придется оставить, забыть навсегда.