И те и другие относились к книгам, о которых девушкам даже знать не полагалось, и добывались младшей принцессой тайно, под покровом ночи, юбок и стенания Дайнэ.
Раздался очередной раскат грома, и Дайнэ споро закрыла окна и завесила их плотной тканью, сквозь которую холодные отблески молний пробивались едва-едва, уже не пугая своей неестественной белизной.
Свечи в прозрачных сосудах горели ровно и ярко, наполняя спальню уютным золотым сиянием, и Вилэй, устроившись с недавно унесенной из хранилища книгой на низком ложе среди многочисленных подушек, чувствовала себя в безопасности. Глухо ворчал гром, дрожали в унисон стены, но шелест пожелтевших от времени страниц отгонял страхи, увлекая в очередное невероятное приключение. Рядом лежал чудом обнаруженный на самой дальней и пыльной полке, отвоеванный у стихии и лихих людей свиток, наконец-то должным образом расправленный и разглаженный. С него на этот несправедливый мир прямо и строго взирал герой отгремевшей двенадцать лет назад войны с эргийцами, которые до сих пор не смели столь дерзко нарушать границы Инаэр.
Генерал Ёширо Тоно.
Никогда раньше Вилэй не видела его портретов – во дворце по какой-то таинственной причине их попросту не сохранилось, – но отчего-то он показался ей до боли знакомым.
Наверное, потому, что рассказов о его подвигах младшая принцесса переслушала – и перечитала – немало.
И о той войне, унесшей жизни многих славных воинов, в том числе и генерала Янтрэ Илло, отважившегося на отчаянную атаку, дабы раз и навсегда уничтожить тех, кто незадолго до решающей битвы погубил его семью: жену – принцессу Имэй, родную сестру владыки, – и двоих детей, сына и дочь.
Генерал Тоно пережил своего наставника ненамного.
Он погиб вскоре после победы, от неизвестного колдовства, которое отнесли к проискам эргийцев.
Вилэй рассеянно перевернула страницу, все еще витая мыслями и душой в старых, до последнего слова знакомых историях.
– Поймают вас рано или поздно, госпожа, с этими книгами, – неодобрительно обронила Дайнэ. – Владыка разгневается.
Она устроилась прямо на полу, благо ковер был толст и мягок; в ее ловких пальцах, ловя блики свечного пламени, порхала длинная тонкая игла, и на невесомую ткань платья стежок за стежком ложилась волшебная вышивка, повторить которую еще не смогла ни одна придворная мастерица.