- Быть может, сперва поищем тебе невесту? - осторожно спросила его сестра. Она боялась и представить себе, какого жениха может выбрать для нее Стивен, а ему самому нужна была жена, способная хотя бы отчасти держать его в узде.
- Только этого еще не хватало! Я всего лишь три дня как избавился от мачехи, а ты уже стремишься отыскать для меня новую темницу! Скорее всего, я и вовсе не женюсь, если только не смогу найти тихую скромницу, которая станет во всем соглашаться со мной, а еще лучше, молча кивать! - воскликнул Хаверфорд.
Элинор поняла, что она приняла верное решение – не возражать брату, по крайней мере, пока она не разберется в том, какие будут теперь порядки в их доме. Поэтому она поступила сообразно словам Стивена – молча кивнула и уставилась в окно.
ГЛАВА 3
Восемь месяцев спустя Элинор стояла у окна в отцовском кабинете и смотрела на мокрый, унылый сад. Она только что имела неприятный разговор с управляющим, и сейчас ее настроение соответствовало погоде. Весна никак не могла начаться, и девушке казалось, что и в ее жизни уже не произойдет ничего светлого и радостного.
Дверь за ее спиной со скрипом распахнулась, прямо с порога послышался голос Стивена:
- Что ты наговорила обо мне управляющему? Он посмотрел на меня так, будто я - какое-то ничтожество!
Элинор медленно обернулась. По крайней мере, Стивен выглядел трезвым.
- Неудивительно, что вы не можете найти общий язык, - колко ответила она. - У вас с ним разные цели, он преумножает состояние Хаверфордов, а ты его растрачиваешь!
- Не начинай эту песню снова, ради бога! - рявкнул Стивен и, подойдя к письменному столу, небрежно поворошил разложенные на нем конторские книги. - Всю последнюю неделю мне везло, и я даже положил на счет в банк почти две сотни фунтов!
- А до этого проиграл почти две тысячи! - Элинор сжала кулаки в бессильном гневе.
Хаверфорд развалился в кресле и хотел уже отчитать сестру за дерзость, но невольно залюбовался ею.
Куда делась та робкая заплаканная девушка в убогом платье, которую он забирал из пансиона? За прошедшие месяцы Элинор как будто немного подросла, в черном платье она казалась старше своих лет, и даже суровая складка между бровей и сердито поджатые губы не могли рассеять впечатление, которое могло бы возникнуть у видящего ее впервые: «Какая хорошенькая юная леди!»