Бесцеремонно прервав на полуслове одну из своих собеседниц, мистер Хаверфорд проворно вскочил с длинной жесткой скамьи и поспешил в холл, чтобы как можно скорее покинуть это место, наводившее на него уныние, несмотря на всю свою респектабельность.
- Ну, наконец-то, - пробормотал он, когда карета загрохотала по городским улочкам, увозя брата и сестру. – Я как будто снова вернулся в университет! Только здесь все выглядит еще более скучным и затхлым.
Элинор поерзала, пытаясь устроиться так, чтобы тесное платье как можно меньше досаждало ей, и спросила:
- От чего умер отец?
- Я не сказал? - рассеянно удивился Стивен. – Ты ведь знаешь, доктор Рипон не раз предупреждал отца, что у него не все в порядке с сердцем, и ему не стоит слишком много ходить пешком по своим полям и фермам. Но разве отец послушается? В тот день, по словам дворецкого, стояла невыносимая жара, но отец со своим упрямством отправился навестить больного фермера, какого-то жалкого старика, да еще остановился поговорить с викарием на самом солнцепеке. По возвращении домой он почувствовал себя плохо, но не позволил мачехе послать за доктором Рипоном, пока не стало слишком поздно!
Элинор кивнула. Отец считал себя сильным и крепким, но он был уже довольно стар, так как женился на матери своих детей, когда ему уже исполнилось тридцать девять. Первая миссис Хаверфорд была моложе супруга на семнадцать лет, а вторая – чуть ли не на сорок!
Как-то мачеха перенесла его смерть? Не почувствовала ли облегчение, что ей не придется ухаживать за стариком?
Вслух Элинор этого не сказала, спросила лишь:
- Когда похороны?
- Отца похоронили три дня назад, - отозвался Стивен.
Его сестра изумленно подалась вперед.
- И ты приехал за мной только сейчас? Лишил меня возможности проститься с ним и бросить горсть лепестков в его могилу? - голос ее сорвался.
- Успокойся, - Стивен поморщился и потер виски. – От твоих криков у меня болит голова!
Элинор прищурилась, разглядывая опухшее лицо брата. Стивен обычно выглядел чуть более полным, чем следовало бы, но сейчас его одутловатое лицо казалось нездоровым.
- Должно быть, все эти дни ты опустошал отцовский погреб! - припечатала она. – Вот от чего у тебя болит голова!
- Теперь это мой погреб! - отрезал Хаверфорд.
Элинор отвернулась к окну и достала последний сухой платок, который смогла разыскать, когда консьержка торопливо кидала все ее мелкие вещицы в саквояж.