— Кто-то жил здесь прежде… — Фея подошла к окну, коснулась решетки тонкими пальцами, нахмурилась, затем резко отдернула руку — ей показалось, что прутья холодны как лед. — Ночами мне кажется, что шуршат рядом шелка, пахнет лавандой и бересклетом, горелым деревом и лугом после дождя… туманами над рекой, илом… Слышен шепот — исступленный, монотонный, словно кому-то тоскливо и страшно. Иногда я слышу громкий плач, иногда песни — голос, который выводит эти полночные рулады, сладок как патока, как мед, но иногда в нем появляются нотки горечи и печали. Такая тоска в этих песнях, такая боль! Сердце разрывается слушать их… Но зато собственные беды отступают, кажутся чем-то незначительным, несущественным… Та, кто поет в ночи, очень несчастна. Она будто что-то потеряла — что-то очень важное, что-то родное и любимое.
Эстрель обернулась к Кардо, который в очередной раз явился в башню ему одним известным способом — появлялся он всегда внезапно, лишь едва слышный запах железной окалины и гари предвосхищал этот миг. Так было и в этот день ранней весны — когда нежная зеленая трава уже покрыла склоны холмов, и вспенились среди нее белоснежные первоцветы.
А вдалеке показалась процессия рыцарей. Сверкали их доспехи на солнце, развевались разноцветные знамена… Куда отправляется королевский отряд?... Эстрель убедилась, что ждать от правителя этих земель ничего доброго не стоит. Кому-то он принесет беды и печаль.
— Ты видишь знамена? — Карлик забрался на сундук, удобно устроившись на его крышке. — Видишь фигуру женщины на гербе? Она держит свои два хвоста руками, на голове ее — корона.
— Кто она? Русалка? Или змея?.. — Эстрель с любопытством пригляделась к штандартам. В руках женщина держала меч и щит. Кажется, это прародительница королевской семьи — фея слышала про нее от служанки, которая приходила в ее покои, что были больше похожи на тюрьму, — навести порядок, покормить пленницу или принести воду для купания.
Девушка эта была болтлива, но Эстрель замкнулась и почти не поддерживала разговор — общаться со смертными она считала ниже своего достоинства… И если раньше люди были любопытны гончей, и она даже стремилась хоть ненадолго вернуться в мир, из которого когда-то ушла в туманы Страны фей… То сейчас, оказавшись в плену, лишь злилась и негодовала, если кто-то пытался заговорить с ней.