Когда-то Хартуг тоже был в числе тех, кто завербовался в армию, отправившись в мир, где требовалось разрешить какой-то конфликт. Скоро назад вернуться не получилось – он оказался в числе тех полусотни добровольцев, которые остались там поддерживать порядок. То есть, стал работать в местной полиции. Война закончилась, обитатели планеты стали восстанавливать разрушенное и возвращаться к мирной жизни, и вот тогда-то полицейский Хартуг и понял, что война – не единственное достойное занятие. Он задумался над тем, почему гротхи настолько воинственны, является ли это частью их природы или все дело в воспитании. Он стал читать книги, потом рискнул заглянуть в местный университет. А кончилось все тем, что неожиданно для себя – и своих домашних – стал первым и на тот момент единственным студентом-инопланетником на кафедре биологии и генетики знаменитого Майярского Университета.
Семья, конечно, возмутилась, но, поскольку Хартуг на тот момент уже определился со статусом, его оставили в покое. Полгода назад он закончил обучение и вернулся на родину, решив посвятить себя научным исследованиям. Только вчера он получил, наконец, нужные материалы и собирался заняться практической работой. И если бы не необходимость…
На противоположном конце улицы навстречу им родился и стал нарастать шум. Идущие впереди братья старшего родителя первыми заметили его источник. Их гребни окрасились алыми и оранжевыми полосами, они зарычали, сжимая и разжимая кулаки. Их громкими криками поддержали братья младшего родителя и женщины клана. Хаттор тоже запрокинул голову и испустил пронзительный хриплый вопль. Хартуг зарычал сквозь стиснутые челюсти, чтобы не отстать от остальных. Все – даже подростки – рычали, хрипели, рявкали и клацали зубами. Навстречу им несся такой же рев, рычание и хрип.
Еще несколько шагов – и строй нарушился. Братья обоих родителей рассредоточились, цепью перегораживая проход между домами. В задние ряды пробились сыновья и приймаки. Один здорово пихнул Хартуга, пытаясь прорваться вперед. Тот уже хотел было осадить боевика, но остановился.
Улицу на той стороне тоже перегораживал такой же отряд. Другой клан выставил своих бойцов. В первом ряду, поставив гребни торчком и скалясь, замерли три отца. Вернее, два и один.
И этот третий…