– Во-во, – хохотнул Мирош. – Хорошо, что с кроликами нет этого, как его нем… нев…
– Невмешательства, – подсказал Ингэльм.
– Да, его самого, – обрадовался охотник. – Кролики огороды объедают, а я их отстреливаю. Эх, меня на обед крольчатина ждет!
Ингэльм облизнулся, в животе заурчало, он не ел с вечера. Рикман пошарил в кармане, вытащил завернутую в тряпицу горбушку хлеба и отдал мальчику.
– Поешь, сынок. Не крольчатина, но хороший хлеб, жена пекла.
Ингэльм торопливо жевал угощение. Ему казалось, что взрослые идут медленно, в развалку, а отец умирает в эту минуту.
– Не прыгай, малец. Лучше скажи, долго еще идти-то? – спросил Мирош.
– До опушки Кривого леса, скоро уже дойдем, – махнул рукой Ингэльм.
ГЛАВА 3. Между жизнью и смертью
Отец выглядел плохо. Повязка пропиталась кровью, его лихорадило, он кусал потрескавшиеся губы и просил пить. Мужчины по очереди тащили носилки и громко рассуждали, не заботясь о том, что их слышит ребенок.
– Отшельник-то наш помрет скоро, – сказал Мирош.
Ингэльм зло посмотрел на него. Он хотел ответить что-нибудь резкое, но побоялся, что мужчины бросят носилки.
– Да, не жилец, – задумчиво протянул Грасий. – Слышь, Рикман, может, в замок таффлина пошлем? Есть там целитель-то?
– Какой целитель в замке? На кой он там? Мы, эльмы, такие раны сами залечиваем. А кто нет, того Оверлорд с Той Стороны вытащит, – озабоченно сказал староста.
– Но Отшельник-то наш – не эльм. Помрет. Бабка-травница разве поможет? – гудел Грасий.
– Бабка Петра травница-то хорошая, но что она сделает? – посетовал староста. – Отшельник пораненный весь, требуха наружу. Помрет, что с мальцом станем делать?
– Я его к себе возьму,– предложил кузнец Грасий. – Мне Таар сыновей не дал, жена две дочки нарожала, а сама померла. Малец помощником станет. Он толковый парнишка. Пойдешь ко мне?
– Вы все врете! – в отчаянии крикнул Ингэльм. – Мой отец не умрет, никакая требуха у него не торчит. Он сам сказал – только поверхностные повреждения. – Ингэльм подбежал к старосте и заколотил того по руке. – Ни к кому я не пойду! Мы с отцом будем жить долго. А я, когда вырасту, на Танике вашей не женюсь, так и знайте.
– Женишок ты мой драгоценный. – Староста вовсе не обиделся на Ингэльма. – Беги лучше к бабке Петре, пусть отвары готовит. Мы отца твоего прямо к ней потащим.