И при всем
при этом он был скелетом!
—
Здрасьте, — пробормотал я, уставившись на пришедшего.
— Доброго
вечера, — вежливо поздоровался со мной скелет. — Разрешите
войти?..
— Вы... ко
мне? — озадаченно спросил я.
— В
некотором смысле, да. В смысле, я к вам, но не за вами, —
насмешливо клацнул челюстями скелет и вытащил сигару изо рта.
Причем тощая костлявая рука оказалась обтянута мягкой черной
перчаткой. — Так вы пригласите меня внутрь?
Я отступил
от двери и жестом пригласил существо войти.
—
Прошу.
Скелет
легкой походкой вошел в дверь, которая тут же сама захлопнулась за
его спиной.
Мой гость
медленно обернулся, посмотрел пустыми глазницами себе за спину. И
коротко спросил:
— Кардея?
Или сквозняк?
Я развел
руками.
— Возможны
оба варианта.
Вечер
становился любопытным.
— С кем
имею честь? — осторожно спросил я, продолжая с любопытством
рассматривать странного костлявого парня.
— Ах да, я
не представился, — с небрежностью отозвался скелет. И, сняв с
головы цилиндр, с пафосом произнес: — Барон Самеди. Давний знакомец
вашего друга.
Почему-то
у меня даже вопроса не возникло, кого конкретно он имеет в виду.
Так что я перевел взгляд со скелета на черепушку, дремлющую у меня
на тумбочке.
— Вы —
друг Алекса Длиннобородого?.. А! — дошло, наконец, до меня. — Вы,
наверное, тоже некромант?
Барон
издал неприятный резкий звук, похожий на то, как если бы он едва
сдержал прорывающийся смех. С похрустыванием склонив голову на бок,
скелет проговорил:
— Какое
глубочайшее невежество. Хотя при этом совершенно не
обидное.
Он кивнул
в сторону оставленного мной на подоконнике бокала.
— Меня
угостите?
Я
хмыкнул.
— Почему
бы нет. С удовольствием. Какой напиток предпочитаете?
— Я люблю
ром, но вряд ли вы знаете такой...
Барон не
успел договорить свою фразу, как я уже призвал для него
угощение.
— Прошу, —
подал я ему бокал, на треть наполненный отличным светлым ромом.
Название мне никак не удавалось вспомнить, но, к счастью, для
«бухалова» важно было помнить вкус, а не слово, которым бы он
назывался. А вот вкус я как раз помнил отлично — этим напитком меня
частенько угощал начальник, большой ценитель рома и
коньяка.
Самеди
приподнял лицо — на черепе не осталось ни одной мышцы, чтобы хоть
как-то выразить эмоции, но каким-то образом я понял, что барон
удивлен. Он принял из моей руки бокал, поднес к оскаленным зубам,
будто нюхая.