– Значит, вы очень нуждались в деньгах? – проговорил наконец Арамис.
– Да, чтоб заплатить долг чести.
И в нескольких словах Фуке рассказал Арамису о великодушии госпожи де Бельер и о том, как он счел нужным отплатить за это великодушие.
– Красивый жест, – сказал Арамис. – Во сколько он вам обошелся?
– Ровно в миллион четыреста тысяч, полученных за мою должность.
– Которые вы так и получили сразу, не раздумывая? О, неосторожный друг!
– Я их еще не получил, но получу завтра.
– Значит, это еще не кончено?
– Это должно быть кончено, так как я дал ювелиру чек, по которому он должен получить деньги в полдень в моей кассе, куда они будут внесены между шестью и семью часами утра.
– Слава богу! – воскликнул Арамис и захлопал в ладоши. – Ничто не закончено, раз вам еще не заплатили.
– А ювелир?
– Без четверти двенадцать вы получите от меня миллион четыреста тысяч.
– Подождите минуту. Ведь утром, в шесть часов, я подписываю договор.
– Я вам ручаюсь, что вы его не подпишете.
– Я дал слово, шевалье.
– Вы возьмете его обратно, вот и все.
– Что вы мне говорите! – воскликнул в благородном негодовании Фуке. – Взять обратно слово, данное Фуке?
Негодующий взгляд министра встретился с гневным взглядом Арамиса.
– Сударь, – сказал он, – я, кажется, заслужил название честного человека, не правда ли? Под солдатским плащом я пятьсот раз рисковал жизнью, в одеянии священника я оказал еще более важные услуги Богу, государству или своим друзьям. Честное слово стоит ровно столько, сколько стоит человек, давший его. Когда он держит его – это чистое золото; когда он не хочет его держать – это разящее железо. Он защищается тогда этим честным словом, как честным оружием, потому что когда честный человек не держит честного слова, значит, он в смертельной опасности, значит, что, он рискует больше, чем вся та выгода, которую может получить его противник. В таком случае, сударь, обращаются к Богу и своему праву.
Фуке опустил голову и сказал:
– Я бедный бретонец, простой и упрямый, и мой дух восхищается вашим и страшится его. Я не говорю, что держу слово из добродетели. Если хотите, я держу его по привычке. Но простые люди достаточно простодушны, чтоб восхищаться этой привычкой. Это моя единственная доблесть. Позвольте мне гордиться ею.
– Значит, вы завтра подпишете акт о продаже должности, которая защищала вас от всех ваших врагов?