– Подпишу.
Арамис глубоко вздохнул, огляделся с видом человека, которому хочется разбить что-нибудь, и сказал:
– У нас остается еще одно средство, и я надеюсь, что вы не откажетесь применить его.
– Конечно нет, если оно благородно… как все, что вы предлагаете, дорогой друг.
– Я не знаю ничего благороднее, чем отказ от покупки, сделанный вашим покупателем. Он – ваш друг?
– Да… но…
– Но если вы мне позволите вести это дело, я не отчаиваюсь.
– Предоставляю вам быть полным хозяином.
– С кем вы вели переговоры? Кто этот человек?
– Я не знаю, знакомы ли вы с членами парламента.
– С большинством. Это какой-нибудь президент?
– Нет, простой советник.
– Ах!
– И зовут его Ванель.
Арамис побагровел, встал и закричал:
– Ванель! Муж Маргариты Ванель?
– Да.
– Вашей бывшей любовницы?
– Да, дорогой друг. Она захотела быть генеральной прокуроршей. Мне пришлось предоставить хоть это бедному Ванелю, и, кроме того, я еще выигрываю, так как этим доставляю удовольствие его жене.
Арамис подошел вплотную к Фуке, взял его за руку и хладнокровно сказал:
– Вы знаете имя нового любовника госпожи Ванель? Его зовут Жан-Батист Кольбер. Он интендант финансов. Он живет на улице Круа-де-Пти-Шан, куда госпожа де Шеврез сегодня вечером носила письма Мазарини, которые она хочет продать.
– Боже мой, боже мой! – прошептал Фуке, вытирая струившийся по лбу пот.
– Теперь вы начинаете понимать?
– Что я погиб? Да.
– Вы не находите, что стоит немного менее твердо держать свое слово, чем Регул?
– Нет, – сказал Фуке.
– Упрямые люди, – пробормотал Арамис, – всегда так устраиваются, что ими восхищаются.
Фуке протянул ему руку.
В этот момент на прекрасных черепаховых часах с золотой резьбой, стоявших на консоли против камина, пробило шесть часов утра.
В передней заскрипела дверь, и Гурвиль, подойдя к кабинету, сказал:
– Господин Ванель спрашивает, может ли монсеньер принять его?
Фуке отвел глаза от глаз Арамиса и ответил:
– Просите господина Ванеля войти.