Я не люблю лишних прикосновений. Эта
привычка сформировалась в пору ученичества, когда любой контакт
означал боль. А люди не трогают васпов потому, что мало кто в
резвом уме захочет погладить таракана. Это неприятие заложено в
генетической памяти, как в наших заложена жажда разрушения. Но
отступать некуда, поэтому я неловко снимаю куртку, от волнения и
неуклюжести путаясь в рукавах, и доктор начинает мягко, но
непреклонно оттеснять меня в комнату. Его жесты ненавязчивы, а я
чувствую себя зверем, угодившим в капкан хищника еще более хитрого
и беспощадного. И тем опаснее капкан, что выглядит на первый взгляд
безобидно. В этом лукавство и подлость человека. Лучше бы меня
просто огрели по затылку – так было бы честнее.
– Вы, должно быть, решили, что я не
ждал вас? – продолжает доктор. – Представляю, что вы могли
подумать, когда увидели, как я втихаря уплетаю мороженое!
Он смеется, отчего его щеки
наливаются румянцем. Я присаживаюсь на самый краешек дивана, и
внутри весь как пружина. Но что бы ни говорил и не делал
психотерапевт, придется выдержать и это.
– На самом деле я страшный
сладкоежка, – посмеиваясь, говорит доктор. Он садится в кресло, и
теперь нас разделяет только журнальный столик. – Моя жена этого не
понимает и всегда оттаскивает от кондитерских отделов. Однажды она
послала меня за хлебом и знаете что? Я вместо хлеба купил два кило
конфет. Так что здесь у меня тайное логово. Поддаюсь соблазну,
когда выдается свободная минутка. Понимаете теперь, что вы своим
приходом спасли меня от обжорства?
Его многословие раздражает. Но еще
больше раздражает запах клубники и сливок.
– Раз уж вы зашли в гости, –
заканчивает доктор, – поможете мне разделаться с порцией? Клянусь,
если я съем хоть немного, на мне разойдется халат!
Он поднимается и достает вторую
хрустальную вазочку. Сглатываю слюну и слежу, как он перекладывает
из початого брикета остаток. Наверное, я сейчас похож на осу,
которая кружит вокруг блюдца с сиропом, но так и не решается сесть
– ведь где-то рядом маячит мухобойка.
– Угощайтесь, дружочек, – доктор
протягивает вазочку.
– Это подкуп?
На его лице не дергается ни один
мускул. Улыбка искренняя, но в глазах затаилась хитринка.
– Что вы, голубчик! И в мыслях нет!
Впрочем, не хотите, как хотите.
Он подвигает вазочку ко мне. Попытка
установить контакт забавна… но полуголодное существование не
настраивает меня на веселье, поэтому произношу сдержанно и
четко: