Эрик кисло усмехнулся, открывая седельную сумку.
«Джентльмен не будет разочарован, - с понимающей улыбкой обещал
продавец, оборачивая книгу плотной бумагой. - Я бы поклялся, что
это подлинная история. Таких возмутительных непристойностей просто
нельзя выдумать. Джентльмен желает посмотреть карточки с
одалисками? Нет? Тогда джентльмен может взглянуть на этот
превосходный ботанический альбом, за полпенса сверху я добавлю к
нему засушенную розу или маргаритку, чтобы вложить между
страницами. Любая девушка будет в восторге от такого подарка».
Тут он был прав, любая девушка была бы в восторге, но мисс
Линдон не относилась к числу «любых девушек», и попытка подарить ей
традиционный томик лирической поэзии или шёлковую ленту, намекающую
на узы, которыми даритель надеется в будущем связать их судьбы,
вызвала бы у неё разве что разочарование его скудной фантазией.
Поэтому Эрик предпочитал дарить ей философские трактаты и
порнографические романы. И то и другое они потом могли часами
обсуждать, забывая, как летит время. И по мнению Эрика, это было
куда увлекательнее, чем галантно притворяться влюблённым и
относиться к женщине, как к хрупкому цветку.
Злоключения сегодняшнего дня, к счастью, никак не повредили
увесистому бумажному свёртку, перевязанному бечёвкой. Ему не намяли
бока и не прошлись по спине палкой. Эрику повезло меньше, не говоря
уже о бедняге Хэмише – тот лишился одного зуба, телеги, лошади и
четырёх корзин с вишнями. Чёрт бы побрал этих бродяг, откуда они
только взялись? Эрик чувствовал такую досаду, будто ограбили его
самого, а не бедолагу Хэмиша.
Впрочем, оглядываясь на то, о чём Эрик не желал рассказывать
мисс Линдон, отчасти ограбили и его.
То ли в этом была виновата тёплая солнечная весна, то ли вишни,
некстати созревшие так рано, то ли бесёнок Долан, который ввалился
в дом и заявил с порога, что старик Том своими глазами видел, как
старина Хэмиш из Трёх ручьёв едет в Баллингари с гружёной телегой,
и надо поторопиться, чтобы перехватить его возле рощи.
Вообще Эрик ждал Хэмиша на неделю позже. Они встречались в
условленном месте, совершали условленный ритуал – и расходились,
довольные результатом. Тайну их встреч хранила заброшенная роща,
которая когда-то должна была стать частью обширного парка. Но потом
ещё заложили, продали, перепродали, молодые дубы и липы одичали,
заросли орешником и дикой сливой. Дорога к ней лежала насквозь
через все земли Хоуторн Холла: мимо яблоневого сада, мимо ручья с
мельницей, поворота к недостроенному маяку, где крикливые чайки
вили гнёзда, мимо тропки к морскому берегу, вдоль холмов, каменных
оград и пастбищ, и одиноких домиков с белыми стенами и серыми
крышами, разбросанных по полям.