Я украдкой бросаю взгляд на часы, висящие на стене. Время уже
перевалило за полночь. После долгого перелета меня еще ждет
акклиматизация, поэтому сейчас очень сильно хочется спать, но по
закону подлости расслабиться невозможно.
— Из-за того, что пришлось сегодня гоняться за этими come
mierda, кучу времени потратил зря, да еще пришлось одного грохнуть,
а не хватает как раз трех до нормы.
— До какой нормы? — уже чувствую приближающийся пиздец. — Я
законопослушный гость Атланты. Я не совершил никаких преступлений и
случайно оказался в одной комнате с теми мексиканцами, чтобы
сэкономить на жилье. Не нужно меня использовать для выполнения
каких-либо норм.
— Я бы сказал, что мне жаль, но это пиздеж, — следователь
хмыкает и достает из портфеля какие-то бумаги. — В этом месяце наш
участок должен был поставить трех кандидатов на роль синкеров,
иначе не видать нам выходных и премии.
Я был внутренне готов к тому, что на меня навесят какое-нибудь
мелкое правонарушение, которое тут же раскроют и выпишут штраф, но
такое… На такое я точно не согласен!
— Подождите, я не собираюсь становиться синкером! Да с какого
вообще перепугу?! — я вскакиваю со стула, роняя его, а вот
собеседник даже не дернулся, так как является хозяином
положения.
— Синкер синкеру рознь. Будешь буянить, я «случайно» найду в
твоих вещах наркоту. У меня нюх как у собаки, учти. Ты отправишься
в тюрьму, но до неё не доедешь, так как будешь передан в
подготовительный центр в качестве преступника. А у такой категории
новобранцев там вообще никаких прав и самые худшие условия. Либо ты
можешь спокойно пойти, куда тебе велят, в качестве добровольца, и
оказаться в более лучшем месте.
— Какой в этом смысл, если любой синкер закончит свою жизнь
одинаково независимо от статуса?
— До смерти еще нужно дожить, и к ней тоже можно прийти
по-разному. Пойми, другого варианта у тебя просто нет. Жаловаться
мигранту здесь некому, и вся система работает в пользу государства,
частью которого ты так хотел стать. Ну же, где твой хвост
пистолетом? — следователь откровенно смеется.
Волна злости затапливает разум, но большей части от бессилия
что-либо сделать. Я приехал сюда не для того, чтобы скоро умереть в
подземельях. Всё старался сделать четко и по закону, чтобы было не
придраться, но не учел, что человеческая жадность может затопить
собой весь мир. Теперь меня откровенно вынуждают пойти туда, откуда
обратной дороги не существует. Это не тюрьма, а место для
самоубийства!