Пройдя мимо гранитного изваяния
Хельма Буревестника, маг ненадолго остановился. Основателя Академии
называли Архимагом всех стихий, а Маркус, конечно, понимая, что это
невозможно, каждый раз, проходя мимо, бросал на каменного мага
скептический взгляд. Статуя эта вот уже многие века опиралась на
посох, в посеребрённый набалдашник которого неизвестный мастер
ушедших веков искусно вставил четыре камня: круглый тёмно-зелёный
нефрит, символизирующий стихию земли; чистый и прозрачный кристалл
горного хрусталя, означающий стихию воздуха; аквамарин в форме
капли – знак воды, и, похожий на застывшее пламя, треугольный
огненный янтарь. За порчу статуи студенту Академии полагалась порка
и неделя в антимагических колодках из серебряной стали, а тех
болванов, что попытаются выковырять камни из посоха, ждало
немедленное отчисление.
– Тебя-то уж точно не вызывали
вот так в кабинет, – в сердцах проговорил Маркус, бросив взгляд на
вскинувшего руку каменного волшебника. – Хорошо, наверное, когда
над тобой никого нет: некому с самого утра день
испортить.
Подойдя к башенке, Маркус
остановился. Открывать ему никто даже и не думал.
– Мельгиор? – негромко позвал
маг, взглянув вверх. Ответа не последовало.
– Мельгиор? – повторил он чуть
громче.
Сверху донеслось тихое ворчание
и кашель,но спустя несколько
мгновений снова стало тихо.Тогда маг, потеряв
терпение, громко крикнул:
– Мельгиооор!
– А? – тут же из окошка башни
показалась лысая голова седобородого старичка. – Что ещё? Кто
здесь? Маркус? Неужто не спится?
– Архимаг вызывал с утра, вот я
и решил в город прогуляться.
– Неважное же ты время выбрал,
– проговорил старик, щурясь на горизонт. – Ты ведь уже не мальчик
под дождём носиться. Пережди под крышей.
– Там, куда я иду, тоже крыша
есть, – неприветливо буркнул маг в ответ. – Открывай.
Мельгиор зевнул, с кряхтением
взобрался на окно и, сделав шаг, полетел вниз с башни. За несколько
футов до земли старик взмахнул руками и поток ветра мягко опустил
его на траву. Когда Маркус оказался по ту сторону, Мельгиор
со вздохом покачал головой и запер ворота. Мгновение спустя ветер
подхватил его, словно осенний лист, и вернул в башню.
За стенами Маркуса ждал совсем другой
мир. В отличие от сонной размеренности Академии, которую лишь
иногда нарушали шалости студентов, жизнь в Вальморе кипела днём и
ночью. Мощёная дорога огибала жилые районы и вела прямо в порт, всё
такой же сырой, пропахший морем и, несмотря на ранний час,
многолюдный. Хоть с моря дул холодный ветер, гнавший чёрно-синие
тучи в сторону Вальморы,