Дело в том, что Моя Гитара со мной разговаривает. Она со мной, я – с ней. Дело именно в этих наших разговорах, о которых догадался Великий Гринго, которые умела слышать Любимая Жена…
…и которые закончились, неестественно прекратив мою жизнедеятельность. Две стервы, Жена и Гитара, сговорились и бросили меня. Вот, собственно, и всё.
Теперь погибнут люди. Много людей. Тысячи три или пять – это минимум. Скорее, намного больше.
Ни их, ни себя я не жалею. А вот как всё случится – не знаю пока.
Надо покумекать.
* * *
Первый раз я взял в руки пистолет…
Сколько же мне тогда было? Лет семь, наверное, или восемь.
Мы с Отцом пришли к его приятелю, Старому Вояке. Почти в самом центре нашего Промышленного Города облупленная стена огораживала огромный кусок земли, на котором умещались трамвайный парк и гарнизонный тир. Даже не один тир, а несколько – это я уже потом узнал; под них переделали старые пакгаузы. Ну, как переделали… Окна кирпичом заложили, свет поставили, отбойники, мешки с песком, стальные шкафы, ящики для стреляных гильз, столики для стрелков, мишени – вот и вся реконструкция.
Зато оружия Старый Вояка накопил невероятную гору: по-моему, он собирал все стволы, которые состояли на вооружении за последние сто лет. Мало того, это добро было исправно и снаряжено горами патронов. Винтовки, автоматы, пистолеты, револьверы… Ходили слухи даже про три рабочих пулемёта «Максим». Насчёт трёх не знаю, а один я, став постарше, своими глазами видел. Гарнизонное начальство спьяну лупило из него в самом большом тире, стометровом: меня посылали отнести туда новые цинки с пулемётными лентами.
Там же потом Старый Вояка тренировал снайперов для горячих точек, пристреливал хозяевам жизни дорогие охотничьи ружья, опробовал всякую экзотику – легальную, не очень и вообще левую. Но это уже без меня: из нашего Промышленного Города я рванул в Столицу…
А тогда Отец растил из меня настоящего мужчину. Первый раз посадил за руль, когда я и дороги-то ещё не видел: даже подпрыгивая на отцовских коленях, едва-едва мог разглядеть капот. Зимой лыжи и коньки просто прирастали к ногам. Летом я ходил мало, чаще бегал – если не ездил на велосипеде, конечно, и не гонял мяч. Теоретически мог пропустить занятия в школе, но утреннюю зарядку – никогда.
Старый Вояка приговаривал: «Причина невыполнения задачи для солдата может быть только одна. Смерть». Моей задачей было – стать мужчиной. «Подбери нюни!» – чуть что, командовал Отец, и я подбирал.