Женщина скептически приподняла бровь.
– Сейчас – да, – согласилась она. – А потом? Когда тебе получше
станет? Почём я знаю, за что тебя та йорни пытала. Может, ты
душегуб какой-нибудь.
– А з-зачем тогда сп-пасала? – окончательно потерялся Берт.
Женщина выпятила нижнюю губу и пожала плечами.
– Ну… – протянула она. – Люди так делают, если ты не знал.
Выручают друг дружку.
Последняя сентенция несколько расходилась с тем, что Берт знал о
людях, но спорить не стал. В конце концов, он чистый теоретик.
– И ч-что теперь? – только и спросил.
– Поклянись, – уверенно приказала женщина. – Поклянись жизнью,
что никогда и ни при каких делах не нападёшь на меня, не подставишь
и не предашь.
Берт бессильно закрыл глаза.
Клятва? Да о чём она вообще? Слова, пустой звук. Разве можно
полагаться на слова?
Она дура?
Скорее всего. Дура. Впрочем, сам он ненамного умнее.
– Клянусь своей дурацкой жизнью, – выдохнул. Дрожь из голоса
ушла. Берт больше не заикался. – Я тоже не знаю, кто ты, как здесь
оказалась и как смогла отбить меня у йорни. Но я клянусь, кем бы ты
ни была. Не нападу, не подставлю, не предам. Никогда и ни при каких
делах. Достаточно?
– Да, – совершенно спокойно сказала она. – Хорошо сказал,
правильно. Меня Айрин звать, а тебя?
Она осторожно приподняла его за плечи, чтобы разрезать верёвку.
В израненный и обожжённый живот словно воткнули тупую палку, но
терпеть можно. На стенде иногда приходилось хуже. Пару секунд Берт
рассматривал её волосы, совсем близко. Коротко стриженые,
каштановые, не рыжие, лишь на солнце отливают бронзой. Запах
горячего дерева.
Габи советовал не называть своего настоящего имени, если вдруг
на Паоле окажется кто-то живой и захочет познакомиться.
«Представься каким-нибудь Патриком Пумблом, – ухмылялся, поучая,
начальник разведотдела. – Или Николаем Кузькиным. Чтоб ты знал, это
азы работы разведчика». До более детальных пояснений Габи не
снизошёл, и Берт тогда обиделся – эка цаца. Сейчас же советы
казались особенно идиотскими.
Да кому какое дело?
– Берт. Бертран.
– Вот и познакомились, Берти.
Она опустила его на землю. Смутное сожаление, что отдалились
запах и бархатистый ёжик в солнечных искорках.
Он хотел сказать, чтобы она не называла его Берти, но снова
решил не спорить. Он пока полностью зависел от этой жен… от Айрин.
И заводиться ради одной буквы едва ли разумно. У него наготове
сотня более важных вопросов. Спрашивать, из чьей она ветки,
пожалуй, смысла нет: Айрин допускала, что йорни может быть на
стороне справедливости. Ни одному гельцу подобное даже в голову не
придёт. Значит, гелы и йорны отправили разведчиков почти
одновременно. Вероятность мизерная, но не нулевая.