На закате «Золотой пеликан» миновал
цепь и пару могучих, ощетинившихся пушечными жерлами и скорпионьими
копьями фортов, запиравших эстуарий Тайма, и, как и рассчитывал
Берек, ещё до полуночи бросил якорь в порту Престона. Матросы,
кроме вахтенных, тут же выстроились в очередь к квартирмейстеру за
первой частью своей доли в добыче, стремясь спустить её на вино,
женщин и карты как можно скорее. Офицеры же, и сам капитан,
наводили на себя красоту, чтобы сойти на берег в наилучшем
виде.
Берек оставил корабль на первого
помощника, могучего эрландера Брана Мак-Морна, сам же в своём
лучшем платье, пошитом у адрандского портного, при узкой,
украшенной сапфирами рапире и в шляпе тонкого фетра с пером белой
цапли сошёл на берег. Как он и думал, его уже ждала карета,
украшенная королевским гербом, рядом с которой отирались трое в
чёрных плащах и при шпагах. Берек пожалел, что не прихватил с собой
пистолет – переменчивый нрав короля был всем известен, а попавшие в
опалу к Роджеру IV чаще оказывались на эшафоте, нежели в
изгнании или даже Башенном замке. Ни на эшафот, ни в прославленную
на все Святые земли тюрьму Берек не хотел угодить, но понимал, что
сейчас полностью зависит от королевской воли.
– Никак легендарный приватир его
величества испугался кареты и пары моих молодчиков? – услышал Берек
знакомый голос и поморщился. – Не бойтесь, дражайший сэр, я решил
заехать за вами в порт, чтобы оба мы успели на аудиенцию к его
величеству. Вы же знаете, как он не любит, когда опаздывают.
Из кареты выглянул человек, в общем
мало отличавшийся от типов, стоявших рядом с нею. Лицо его почти
полностью скрывали длинные чёрные локоны и широкие поля шляпы,
украшенной вороньими перьями. Он сделал приглашающий жест Береку и
поторопил капера.
– Во имя всемилостивого Каберника,
скорее! В этой проклятущей карете нету печи, и я так славно надышал
внутри, что тратить тепло попусту – вот воистину преступление.
Берек ничего не ответил этому
человеку, который был ему в высшей степени неприятен, но поспешил в
карету. Ледяной ветер, рвавший тяжёлый плащ, когда он стоял на
шканцах «Золотого пеликана», ничуть не утих в Престоне, и холод так
и норовил пробраться под скорее модную, нежели тёплую одежду
капитана.
Он уселся на удобный диван напротив
человека в чёрном, напоминавшего в своих плаще и шляпе с невероятно
широкими полями нахохлившегося ворона. Берек сел так, чтобы
держаться от него как можно дальше, будто тот был разносчиком
какой-то заразы. Сосед по карете заметил эту нарочитость капера и в
темноте сверкнул улыбкой.