Дом, куда вошёл Эшли, ничем не
выделялся среди ему подобных. Он мог принадлежать кому угодно, и
никакой мрачной репутацией не пользовался. Не пустовал, не ветшал,
– за ним ухаживал приличный штат слуг, а раз в несколько месяцев
даже вселялся самый настоящий гранд родом из далёкого Эль-Бьерсо. В
остальное же время дом служил рыцарскому братству, известному как
Валендийские рыцари мира. Об их существовании знали все в
королевстве и многие за его пределами. Ими пугали расшалившихся
детей и их видели в ночных кошмарах шпионы и предатели, считающие,
что допустили ошибку. Главной задачей Валендийских рыцарей мира
было поддержание стабильности внутри государства, а сразу за нею
шёл шпионаж в других государствах, шантаж влиятельных персон,
выведывание чужих секретов.
Недавняя гражданская война расколола
и братство рыцарей мира, едва не уничтожив его полностью. В ней
рисколом часто сходился с рисколомом, потому что высокопоставленные
рыцари мира, отдающие им приказы, принадлежали к разным партиям и
политическим фракциям, рвущим Валендию на куски. Теперь же, когда
гражданская война осталась в прошлом, но отнюдь не была позабыта,
рыцари мира взялись за работу с удвоенным старанием, как будто
пытаясь оправдаться за то, что вообще допустили нечто подобное. Они
полностью сосредоточились на внутренних делах Валендии, искореняя
последние очаги смуты и аристократического мятежа, огнём выжигая
поместья продолжающих бунтовать дворян и даже грандов королевства.
Все их действия были заранее одобрены его величеством – трон под
Карлосом IV был очень уж шаток, и он стремился как можно
скорее и жёстче покончить со всеми врагами. Даже с мнимыми.
В просторной прихожей ничем не
примечательного дома собрались в то утро более чем интересные
личности. Для начала – никто из них не был рисколомом, и вообще
вряд ли имел хоть какое-то отношение к рыцарям мира. И всех их
роднило одно – они были прирождёнными убийцами, теми, кто не ставит
ни в грош свою жизнь и ещё дешевле ценит чужую.
Стоявший ближе к окну с плотно
задёрнутыми шторами высокий тип, скорее всего, салентинец, его
выдавало не только платье, но и повадки – сколько бы он ни прожил в
Валендии, а всё равно оставался здесь чужаком. Морщины на лице и
седина в короткостриженой бороде были следами не возраста, но
перенесённых тягот – салентинец был совсем не стар. И уж с длинной
рапирой, что висела у него на боку, управлялся отменно.