— Я беру, — поворачиваюсь я к ней. И чувствую, что я снова дома.
Переезд, снова очередные
собеседования: мне совсем некогда думать о Лёше, хотя иногда я вспоминаю запах его
леденцово-анисовой кожи, въевшийся в мою душу, и когда я мельком вижу на улицах
мужчин, привлекательных, но даже и близко не таких красивых, как мой бывший
муж, мне хочется зарыться в сухую листву и плакать, плакать, плакать до
бесконечности, пока я не смогу выплакать всю эту боль из себя до последней
капли. Я не знаю, когда эта раздирающая меня на кровавые кусочки грусть
наконец-то уйдёт, но я наконец-то привожу в порядок старую квартиру, где теперь
всё блестит начищенным навощенным паркетом, пахнет полиролью и смородиновыми
листьями. Здесь ещё осталась старая газовая плита, а на кухне вместо
современных удобных гарнитуров стоит настоящий деревянный буфет, словно
попавший сюда из исторического музея. Я даже нашла в нём настоящее чешское
стекло: рубиновые узорчатые рюмки, тарелки и супницу с голубыми гусями и сервиз
с фруктовыми узорами. Я отмываю посуду в тёплой мыльной воде, и яркий рисунок
проявляется на ней, как негатив: наверное, давным-давно, гордый отец семейства
принёс эти тарелки, доставшиеся ему по распределению на работе, в свой дом. Или,
ещё лучше: этот сервиз хранился и передавался из поколения в поколение от дореволюционной
прапрабабушки.
В ожидании звонка с новой работы, я варю свой глинтвейн, постоянно
экспериментируя с ингредиентами, словно это магическое действие способно
вывести меня из моего сомнамбулистического тревожного сна наяву. Я воображаю,
что изобретаю рецепт магического эликсира, который сможет вернуть меня в
прошлое, до того, как я познакомила Лёшу с Томой, а сама стала превращаться в
расплывающуюся офисную тётку в дешёвых заезженных брючках и белых дежурных
блузках, вечно проверяющую всю работу за своими подчинёнными, как надоедливая и
строгая училка. И мне кажется, что если я проскочу в прошлом этот момент, то
всё сразу же встанет по своим местам: Лёша снова будет целовать меня каждое
утро в углубление у ключицы, пока я ещё путаюсь в тенётах сна. Я снова буду
чувствовать сквозь сон его горячие ладони, уже нетерпеливо ласкающие моё тело,
настойчиво пробираясь в низ живота, где ещё дремлет моё не успевшее пробудиться
желание. Я снова буду слышать его тихий шёпот: «Я тебе обожаю, масик», когда
его голодный ствол будет входить в меня, пригвождая к кровати снова и снова
медленными сладкими ударами…