И он заплатит, каждой каплей крови — за это
равнодушие, за смерть её мужа, за её потерю, за её теперь уже
шаткое положение, за отсутствие каких-либо эмоций на до отвращения
чистом лице...
Марион обрушила клинок первой, не дожидаясь, пока
покалеченный при падении валлиец отыщет отлетевший в сторону меч.
Прикрываясь одним лишь щитом от шквала ударов, отступая назад на
раненых ногах, убийца искал свой единственный шанс на спасение. Но
прежде, чем его ищущая рука сомкнулась на рукояти чужого меча,
очередной удар Марион, кромкой щита в подбородок, отбросил его
наземь, и от удара шлем убийцы слетел, явив взору слипшиеся от пота
пряди черных, как вороново крыло, волос.
Он лежал у её ног почти поверженный, почти мертвый —
и она не стала медлить с ударом. И в последний миг, когда её клинок
уже опускался на обнажённое горло, в тот самый миг мужчина выкинул
здоровую ногу вперед, отбрасывая от себя смерть, и от жестокого
удара в живот Марион задохнулась, падая наземь, под ноги
сражавшимся воинам.
-Бегу-у-у-ут!!! Они
бегут!!!
-Валлийцы бегут!
Отступают! Леди Марион! Леди Марион!!!
Её подхватили под локти, вздергивая на ноги, и мутный
взгляд выхватил за спинами своих офицеров и солдат вражеское
облачение — и лицо врага, разрубленное острием её так и не
достигшего горла клинка...
-Меченый...
задержите... меченого...
-Командующий
Магнус!!! Леди Марион, где командующий?!
-Леди
Марион?!
В отчаянии смотрела она, как убийца её мужа
взбирается на чужого коня, оборачивает к ней окровавленное,
искаженное лицо — и даёт шпоры, уходя от погони.
-Нам гнать их? Леди
Марион!
-Нет! - гаркнула
она, диким усилием заставляя себя действовать. - Нет! Мы отступаем.
Командующий Магнус мёртв! Некому вести войско! Мы
отступаем!
Ей подвели коня, помогли взобраться в седло. Марион
сорвала с пояса боевой рог, протрубила, и широко махнула рукой,
созывая к себе офицеров. Какая ирония, мелькнуло в её голове.
Валлийцы разбиты, но поредевшее, побитое императорское войско
Аверона больше некому вести к победе...
ЧАСТЬ 1. СВАДЕБНЫЙ
ПОДАРОК
Феодор нырнул в проулок, протиснулся между телегой и толстым
купцом, увернулся от жадных рук нищих и, попутно ухватив с
фруктового прилавка пригоршню спелых слив, на полусогнутых,
уворачиваясь от пущенного вслед булыжника, побежал к узкому
проходу, ведущему на другую сторону улицы. Вслед неслась брань
торговца и проклятия попрошаек, по шапкам которых он второпях
протоптался, уходя от погони.