, как к тебе подступиться, как
быть…
Мужчина поднялся и подошел к сундуку в углу комнаты. Из него он
извлек большую книгу в кожаном переплете. Мак отметил, что в
сундуке виднелись еще несколько корешков книг.
— Ну! Это книга непростая, ею грамоте учат. Немалой кровью в
свое время досталась! Смотри и запоминай! — Диглус перевернул
первую большую страницу и принялся тыкать в странные закорючки. —
Этот знак — Ульта, этот — фагос…
***
Спустя пару месяцев в том же доме сидел Мак. Он читал большую
книгу с мятыми страницами, а за ним с удивленными лицами наблюдали
несколько мужчин.
— …третьего числа восьмого месяца прибыли в порт Партаг. В
карантине держали восемь дней, товар не принимали, на берег не
пускали. — Мак без запинок читал последнюю книгу, которая нашлась у
старосты. Тех было немного, всего пять, но это была хоть немного
интересная. Эта книга оказалась корабельным журналом. Записывал ее
капитан и, по всей видимости, он был
очень скрупулезен. — Эфрон, купленный у островных торгашей,
пытались выкупить сразу, весь. Отказал, и слава единому! В городе
продал почти вдвое дороже…
Парень водил пальцами по строчкам с кривым почерком и читал
вслух, а тем временем за этим же столом застыли несколько
мужиков.
— Не в упрек тебе, старшой, но наш дурачок деревенский за два
месяца лучше тебя читать стал, — усмехнулся один из мужиков.
Староста на это только дернул щекой, а другой мужик со вздохом
добавил:
— Вот тебе и дурачок!
— Мак, остановись, — громко произнес Диглус.
Парень поднял голову от книги и посмотрел на наблюдающих за ним
мужиков.
— Мы думали, ты до зимы буквы учить будешь, — произнес один из
мужиков.
— Но если так вышло — оно даже к лучшему, — староста обвел
мужиков взглядом. — Тогда на торжище собираться надо.
— У кузнеца с металла барахла набралось…
— Сидр поспел…
— Ну, значит, не с пустыми руками на торжище
поедем, — кивнул староста. — На неделе сбор учиним…
***
На пересечении шести полей, засеянных злаками,
стояла пара десятков домов. Деревня утопала в липовом
цвету. По всей округе разносился сладкий аромат. Все это дополнял
ясный солнечный день. Между двух полей извилистой змеей тек ручей,
слепя всех бликами солнца. С другой стороны тянулась утоптанная
колея, по которой не спеша ползла телега. В телеге сидели шестеро
мужиков, а на сене лежали несколько топоров.