— Бреннер, опять ты в своем репертуаре! — Семенов
недовольно покачал головой, а я в это время попытался встать, хотя
ноги отчаянно скользили, разъезжаясь в изумрудно-красной жиже.
— Вот честное слово, хоть убей меня, я ни в чем не
виноват!
Семенов лишь недоверчиво взглянул на меня и вновь покачал
головой.
— Посмотрим, что на это скажет барон-капитан. Умойся
сначала, а то вид у тебя тот еще... ты едешь с нами!..
— ...Джордж Лири Уорфилд, он же Джордж-Сделай-Снимок, он же
Жорик, уроженец Островного Королевства, эмигрировал в Руссо-Пруссию
пять лет назад. Проверялся эмиграционными службами, но ничего
порочащего обнаружено не было. Зарабатывал на жизнь изготовлением
дагеротипов. Не женат, детей нет. В полицейских сводках не
фигурировал. Имеет два счета: в Первом Национальном Руссо-Прусском
банке и в филиале банка «Корона». Номера счетов... Выписки... И
зачем вы, Бреннер, убили этого человека, более
того — фактически расчленили его? Неужели не могли
дождаться группу Семенова?!
Никогда прежде я не видел барон-капитана в таком гневе. Усы его
топорщились, словно наэлектризованные, губы сжались в тонкую линию,
он то и дело стучал кулаком по столу, а глаза метали молнии. В
общем и целом, Мартынов сейчас представлял собой фигуру весьма
грозную, вот только я не находился в его подчинении, да и вообще ни
в чьем подчинении, кроме своей воли и разума, поэтому мог легко
проигнорировать любые выкрики и постараться прийти к разумному
компромиссу.
— Понимаете ли, Роберт Константинович, у меня не было
выбора. Он напал на меня и намеревался убить!
— Привязанный к столу? — изумленно приподнял
левую бровь Мартынов. — Убить? Не кажется ли вам,
Бреннер, что вы что-то недоговариваете?!
Он был абсолютно прав. Я ничего не рассказал ему о существе,
вылезшем из тела Жорика. Во-первых, барон-капитан все равно бы не
поверил, а во-вторых, я и сам до сих пор не был уверен, что все
произошедшее мне попросту не привиделось. Хотя факты говорили об
обратном. Нет, для начала дайте время мне во всем разобраться, а
потом требуйте отчета. Тем более что я вам, господа полицейские, и
не подчиняюсь вовсе. А средства на оплату своих привычек добываю
исключительно собственным умом и силами. Поэтому нечего пытаться
загнать меня в угол и давить. Нет уж, лучше оставьте меня в
покое!..