Больше команд не было, не успел командир сориентироваться, да и
бессмысленно все было. Ракета, выпущенная с ударного беспилотника,
уничтожила группу ликвидации вместе с лучшим «другом» миллиардера
Петрова – человека с позывным «Нос».
Село Хотилово (по дороге из
Москвы в Петербург)
14 декабря 1744
г.
- Ну, здравствуй, Петр Федорович, -
пробормотал я, когда лакей, или кто он там еще, побежал к
императрице сообщить о моем исцелении, а странный персонаж в
костюме ворона, забрав мою одежду, удалился.
Исцелении? Да, полном. Как же долго я
ждал этого момента, когда могу вновь оказаться здоровым. Пусть и в
этом теле, но здоровом, без постоянной боли или одурманенного
состояния, вызванного мощными обезболивающими препаратами. А если
это вновь только эпизод, как те, что только что пережил?
Нахлынула гамма чувств и эмоций. Я
вспомнил и за мгновение заново пережил обреченность, страх,
недоумение и обиду убиенных императоров. Да и меня, Петра, так же
убили. И сейчас, прислушиваясь к себе, понимаю, что тот Петр III и
этот мальчишка разные люди, оба не злобливые, воспитывались в
ненависти и не знали ничего о любви, но тот Я в момент цереубийства
был более зрелым, пусть и многое понял только перед смертью.
Шизофрения. Как же тяжело вместить в
свое сознание столько противоречивых эманаций! И что странно,
насколько помню, то тот убитый екатерининскими миньонами император,
любил свою Катэ, не как женщину, как верного товарища, самого
близкого человека. Может, эта любовь брата к сестре? И как же было
ему тяжело принять это предательство. Я обрадовался тому, что
сливался с сознанием уже императора, а не наследника не долго,
иначе можно было и с ума сойти, ибо Петр Федорович был очень
чувственной особой. Хотя и эта личность еще мальчика крайне
сложная. Вот почему так хочется вина? А еще пива и ...
маршировать!
В голове начали всплывать образы
набухших коленей после долгого стояния на горохе, униженности и
боли от розги, которой часто был несправедливо избиваем, и запрета
произносить хоть какой звук при экзерциции. Недоумения от того, что
меня, словно дивного зверька, показывали просто для того, чтобы
тварь Брюммер произвел впечатление на даму, а я тогда был с
горячкой, а он обихаживал даму, демонстрируя свою значимость, мол,
«вон он каков, что и сам герцог не указ». Этот «воспитатель»
говорил мне: «Я вас так велю высечь, что собаки кровь лизать будут;
как бы я был рад, если бы вы издохли!». А то, когда я был вынужден
стоять с табличкой «осел» и смотреть, как пирует «воспитатель»!
Хотели, чтобы после этого я стал достойным наследником престола
российского? Сломленный, униженный, с невообразимым набором
комплексов, с внушением измальства, что Россия дикая, дурная
держава. И как я раньше боялся этого Брюммера и постоянно искал
оправдания его поступкам, чтобы только не осознавать свою
ущербность. Нахрен его, заколю!