Я ощутил с одной стороны жуткое
смущение из-за ногаты, которое испытывал бы тот Карл Петер Ульрих,
но с другой стороны – безразличие Сергея Викторовича Петрова.
Возник только интерес определенного
свойства, скорее юного Петра, и я поглядел на низ живота. Все там
было нормально. Никакой фимозы, которая действительно была ранее, и
довлела и без того сломленную психику мальчика.
Я ранее стеснялся говорить о своей
болезни, тем более, что не всегда верхняя плоть гноилась и
трескалась, было, что и проходило и даже забывалось это неудобство.
Но любая эрекция и вновь боль возвращалась, кровяные трещины, новое
воспаление, мыть бы почаще, хотя бы, да нет же – я и бани боялся.
Как тут думать о близости с женщиной? Тем более о той близости и
понятия не имел я, мальчик, но сейчас-то безграмотность в этой
области преодолена. В компании гольштейнских гвардейцев я не
понимал сальных и скабрезных шуток относительно межполовых
отношений, смеялся только для того, чтобы казаться взрослым. Но как
нужно делать детей, никто не объяснил, а фимоза и отсутствие
полового воспитания не давали природе предпосылок ответить на
запретные вопросы. Но и пубертатный возраст частью делал свое –
эстетическое наслаждение я получал от того, что наблюдал за
марширующими полуголыми девицами.
Пока я рассматривал себя голышом,
один из «птиц» осмотрел мое тело, тихо, что за его маской толком и
не слышалось, ругаясь по-немецки. А я с радостью понял, что отлично
говорю и даже могу думать на немецком, знаю французский, ненавижу
латынь, но и ее понимаю. А как я ненавидел русский язык! Раньше
ненавидел! Немец ругался на то, никаких следов от оспы нет и он
обязательно получит взыскание от государыни. Вот так и не рады
подданные, что наследник выжил, каждый за себя печется.
Между тем, меня одели, игнорируя
попытки самостоятельно застегиваться, зашнуровываться,
обматываться. Я хотел повторить процесс, чтобы в какой-то момент не
попасть в ситуацию, что не могу самостоятельно одеваться. Петр
Федорович ранее умел и раздеться, и одеться, но тогда его туалет
заметно отличался простотой от того, как сейчас он одевается. А с
приездов в Росси, наследник престола еще ни разу самостоятельно не
облачался в наряды.
Такого дискомфорта в одежде я не
ощущал никогда и это, как я понял, одежда только повседневная, даже
не для выхода, где еще все сложнее. Грусть и тоска берет по трусам
и спортивным штанам, даже по деловому костюму.