Следом на свет появилась
рубашка с основательно вытертыми плечами — неизбежное зло ношения
самого главного, на мой взгляд, элемента гардероба — право на
который я потом и кровью заработала в учебке и на службе. Кобура.
Слегка давящее ощущение, созданное плотным обхватом пересечения
ремней под загривком, действовало на меня успокаивающе, особенно
когда в пистолетный чехол помещался М1917, а в запасник — пара
полных «лун». Не скажу, что мне часто доводилось пускать револьвер
в дело, но всякий раз, когда эта оказия наступала — я была искренне
рада, что не филонила на стрельбище.
«Долорес, почему ты всегда
отказываешься брать платья, что я покупаю тебе?» — драматично
вопрошала мать при каждом удобном случае, когда я навещала их с
отцом в загородном доме — и приезжала, само собой, в привычной
одежде.
Я же до сих пор не знала, как
донести до неё, что в моей профессии юбки и платья подспорьем
становятся в исключительных случаях, до которых мне доводить не
хотелось совершенно. В конце концов, щеголять голыми коленками и
светить декольте имеет смысл, когда кожа у тебя чистая и гладкая,
без шрамов и изъянов. Этим я похвастать, увы, не могла. Да и потом
— ну, где это видано, детектив на каблуках! Курам на
смех...
К тому же, когда ты — молодая
женщина, двадцати восьми лет от роду, незамужняя, бездетная, да ещё
и лезущая в исконно мужскую сферу деятельности — тебе приходится
подстраиваться под её условия. Каждый день — прыгать выше головы,
стараться быть не просто на равных, но превосходить коллег. Пускай
лучше злословят и ненавидят, чем относятся
снисходительно.
***
У своего родного «доджа»,
привычно обойдя того по кругу, в поисках каких-то повреждений или
спущенных колёс, в мокрой грязи я обнаружила следы чужих ног —
тяжёлые сапоги с отчётливыми оттисками шестигранных гвоздей,
которыми была укреплена подошва. Судя по направлению, неизвестный
топтала делал примерно то же, что и я: обошёл мою машину, после
чего удалился за будку на ту сторону, которую не было видно из моих
окон, и уже оттуда уехал на мотоцикле с коляской — вон и прекрасные
свежие следы узких шин.
— Вернулся, паскуда... — с
досадливым вздохом заключила я.
«Топталу» я знала достаточно
долго — примерно с начала зимы, когда он развил свою деятельность.
Сапоги эти, времён второй мировой, носили в вермахте. Из той же
поры оказался и мотоцикл — BMW R75, модель «Сахара». Я знала, что
он курит кубинские сигары, что размер ноги у него — пятидесятый, а
рост самую малость не дотягивает до двух метров.