Роман подошёл ближе, взял разошедшегося пограничника за
предплечье.
— Торопись не надо! Гнилое нутро слышу большого далека. Со двор
прогнать мало. Надо урок дать, после чтоб не хотеть такой ко мне
ходить два раза… второй раз?
Так, второй раза не ходить, да. Тебя помощь нужна. Я делать, ты
смотри, потом чтобы округа все знать, как я делать. Хорошо?
И Шишагов показал Крумкачу зажатую в кулаке прядь седых
волос.
Подбежала Ласка:
— Хозяин, нет нигде собачьего жира!
Рома рассмеялся:
— Свиного неси, из жирника.
Когда Шишагов в сопровождении всех своих домочадцев пришёл к
священному месту, там уже собрались все жители хутора, кроме
сурового пастуха Ходима — тот нынче на шаг не отходит от
уменьшившегося стада.
Савастей,строго насупив брови, сурово вопросил чужеземца, не
чёрную ли волшбу тот собрался творить в таком месте? Шишагов, как
сумел, объяснил — напротив, хочу солнечным светом и очищающим огнём
развеивать нечистые помыслы. Получив благосклонный кивок жреца,
приступил к представлению.
Взвейтесь кострами, синие ночи!
Мы – пионеры, дети рабочих!
Близится эра светлых годов,
Клич пионеров — Всегда будь готов!
Радостным шагом с песней весёлой
Мы выступаем за комсомолом!
Близится эра светлых годов,
Клич пионеров — Всегда будь готов!
Под задорный мотив пионерского гимна при помощи лучка и пары
сухих палок Рома добыл живой огонь, вырастил, подкормил, присел
рядом на корточки. Протянул к пламени ладони — пригодилась
шаманская наука. Зрители, на всякий случай стоящие поодаль, затаили
дыхание, когда огонь начал ходить за руками иноземца — ластился к
ним, будто щенок к хозяину. А Роман гладил пламя, держал в ладонях,
угощал вкусненьким — сухой щепочкой, кусочком берёсты. Потом Рудика
подозвал. Взял у того, и воткнул в землю вокруг огня двумя кругами
сперва ореховые прутья, потом дубовые ветки. Савастей снова кивнул
одобрительно — знакомое дело, правильное. Ещё бы не знакомое, у
кого Рома это дело подсмотрел? Шишагов тем временем клал в
маленький горшок всякую всячину — кусок лепёшки, масла коровьего
малость, рыбий хвост и колбасный ломтик. Горшок поставил на огонь,
затем встал и поманил Хвата. Старый пёс, до прихода чужеземца не
признававший никого, кроме хозяина, подошёл и уткнулся башкой в
Ромины колени, подставил уши для почёсывания. Роман приласкал пса,