Других истребителей, тем более
вражеских бомбардировщиков, вообще не опасаюсь. Старьё времён
окончания первой мировой войны, давно просящееся на свалку. Разве
что американские закупки? Но это маловероятно, по нынешним законам
они под эмбарго попадают, так что лечу со спокойным сердцем. Лёгкая
прогулка «до гаража», чего уж там? Сяду, сдам самолёт и отчалю в
Асунсьон. Что-то задержался я тут.
***
По времени уже должны подлетать и
стрелка-указатель недвусмысленно на это намекает, сообщая что
бензина в баках осталось меньше четверти. Топлива на «авиабазе» не
оказалось совсем и летим на остатках того горючего, что заправили в
Асунсьоне. Как-то неуютно себя чувствую, не дай бог тут пойти на
вынужденную посадку, такого и врагу не пожелаешь. Местность
абсолютно безлюдная. Сверху не видно не то чтобы поселений, а
вообще никаких строений или других следов цивилизации. Сплошные
непроходимые джунгли на всём пути от Буэнос-Айрес до Асунсьона, при
перелёте в форт Филадельфия сменились обширными пустошами саванны с
чахлой кустарниковой растительностью и редкими рощицами. Под
крыльями самолёта просматривалась только унылая холмистая равнина с
песчаными пустынными вершинами да редкими болотистыми солончаками
между холмов. Местность крайне засушливая и крупных рек здесь нет,
а редкие родниковые ручьи, дающие жизнь небольшим рощицам,
оканчивают свой путь в немногочисленных солончаковых озёрцах и
болотцах. Пустыня и болото — самый отвратительный и мерзкий
ландшафт, непригодный для нормального человеческого проживания.
Здесь в изобилии водятся только всякие ползающие гады да летающие
кровососы, вот для них тут рай.
Но сейчас под крылом моего самолёта
вновь мелькают самые настоящие джунгли. Мы летим вдоль начала
северо-восточного склона водостока реки Пилькомайо, служащей
естественной границей между Парагваем и Аргентиной. Сверху не видно
ни одного строения или человеческого поселения и, как вчера
рассказывал мой новый товарищ, здесь обитают совершенно дикие и
кровожадные племена индейцев. В том числе индейцев-каннибалов.
Которых опасаются даже «цивилизованные» индейцы-гуарани,
составляющие значительную часть парагвайской армии. Но вот внизу
пошли проплешины в сплошном зелёном ковре джунглей и вновь
начинается савана Гранд-Чако, поросшая редкими деревьями и
кустарниками. Замечаю поднятую вверх руку ведущего, этот сигнал
предназначается мне и означает «Внимание». Прилетели! Но где же
аэродром? Вглядываюсь в скудный ландшафт, но кроме стаи воронья
впереди по курсу ничего не вижу. А Порфёненко «дав газу до отказу»
правит прямо на эту «стаю». Мать моя женщина... Да это же самолёты!
Там что, идёт бой? Хм, какой-то он «неправильный» и к тому же идёт
«в одни ворота». Две группы боливийских бомбардировщиков методично
бомбят позиции парагвайцев.