От
удара по щеке почему-то появился синяк под глазом, мать опять обвинила меня и
сказала, что надо уметь держать удар, это в жизни пригодится. Она держать удар
точно умела, я часто слышала, как отчим хлещет её по лицу, а иногда и видела, у
неё просто краснела щека, на следующий день ничего не было видно. А может быть,
он просто бил как-то по-другому.
Его
это заводило, он делал это во время секса, я слышала – у меня не было выбора,
их спальня была прямо под моей спальней, и в данный момент они с грохотом
открыли в неё дверь. Тяжёлые шаги простучали от двери к кровати, отчим нёс мать
на руках, потом бросил на кровать и звонко шлёпнул ладонью, она вскрикнула и
рассмеялась хрипловатым смехом дьявольской Виктории, возмущённо и игриво
заявляя: "Ай! За что?!", он рассмеялся и ответил: "За то, что ты
была плохой девочкой! Подставляй давай, папочка научит тебя слушаться".
Она опять хихикала и скрипела кроватью, потом раздался ещё один звук удара и её
вскрик, переходящий в стон, потом ещё и ещё. Потом кровать заскрипела сильнее и
быстрее, мать застонала так, что я всё-таки закрыла уши и сжалась в комок от
боли внутри, она доводила меня до безумия. Кровать стучала изголовьем в стену,
сильно и быстро, мать повизгивала как будто от боли, отчим рычал как медведь.
Потом всё резко прекратилось, через время в ванной зашумела вода, потом на
кухне загремела посуда, голос отчима потребовал: "Принеси мне пива!",
мать даже не ответила – он и так знал, что она принесёт.
Опять
хлопнула дверь спальни, скрипнула кровать, томный голос матери предложил:
"Хочешь, я сделаю тебе массаж?", кровать опять заскрипела, раздался
протяжный стон удовольствия и голос отчима: "Как же ты хороша, дьявол…
Умеешь! Надеюсь, ты учишь свою дочь всему?", голос матери ответил почти
строго: "Она ещё ребёнок". Отчим фыркнул: "Ей восемнадцать! Ты
думаешь, я не помню? Ты у меня просила денег на подарок для неё. А подарки надо
отрабатывать".
Она
не ответила.
Я
похолодела внутри от этой тишины, перестала дышать, чтобы лучше слышать, но
мать молчала. Никакого подарка она мне не дарила, но я прекрасно понимала, что
это ничего не значит, отрабатывать всё равно придётся. Я не могла понять,
страшно мне или нет.
Мать
меня возненавидит – это я точно знала. Не важно, буду я делать ему массаж ног
или просто принесу пиво, она запрещала мне всё, её мужчина был только её
мужчиной, она когда-то грозилась мне лицо разбить, если я ему улыбнусь.