— В чем
дело, адмирал? — вопрошал он. Его высочество говорил тихо и
покойно, но от этого спокойствия непривычный к нраву принца Мартин
даже сделал шаг назад. — На кораблях не хватает матросов и
капитанов, что регент Низинных земель должен сам хвататься за
канаты? Или это вы не в состоянии подобрать для него
людей?!
— Жорж, —
вмешался Александр, — но вы же ездите верхом…
— Это
нельзя сравнивать, — отмахнулся принц. — Вы еще скажите, что я езжу
в карете. Да, езжу! Но мне и в голову не приходит сесть на место
кучера! Что — нечего возразить?
Рувард
Низинных земель утомленно сел.
— Да нет,
почему же, — негромко проговорил он. — У меня есть множества
аргументов, но, видите ли, я уже несколько устал все время что-то
кому-то объяснять и доказывать. Я только этим и занимаюсь…
Доказываю Генеральным Штатам, Нассау, Франсуа… Мартину опять же,
теперь вам… Я скажу только одно — я этого просто хочу. — Александр
поднял голову: — Даже если бы у меня не было острова… И если бы
рядом с моим домом не было каналов… Я хочу этого всем сердцем, с
того мига, как впервые увидел море. Для меня это — как молитва, как
возможность дышать… У людей нет крыльев, Жорж, зато есть
паруса…
Жорж-Мишель
молчал, пристально глядя на друга. Затем разомкнул губы:
— То есть
отступать вы не хотите… — не столько спросил, сколько подвел итог
он.
—
Нет…
— Тогда на
кой черт вам мое разрешение?
— А как же
без этого, ваше высочество, — осторожно проговорил Мартин. — С
морем иначе нельзя — без отцовского-то дозволения…
— Я же не
отец…
— Вы
старший в роду, — напомнил Мартин. — Вон Филипп… я хотел сказать —
адмирал Альтовити… Мальчонкой сбежал на море, а потом три дня
простоял на коленях перед отцом, чтобы получить дозволение ходить
на кораблях. А куда деваться… С морем все должно быть честь по
части… Оно ведь звать будет… испытывать…
— Это
опасно…
— Жорж,
ради Бога, только не говорите, будто в медицине нет опасности, — с
горячностью возразил Александр. — Особенно когда вы полезли в самое
сердце оспы… И это после всего, что вы нам рассказывали о
контагиях… А живопись? Скажете, там нет никакой опасности?
И краски не ядовиты, и с лесов нельзя упасть… Опасность… — генерал
задумчиво повторил это слово, как будто пытался распробовать его на
вкус. — Она может подстерегать везде и везде может отступить. Можно
не выходя из собственной комнаты споткнуться и свернуть шею, а
можно оседлать шторм и пересечь море…