Иоганн
вскинул голову:
— Но
мы…
— Дело не в
том, кем мы являемся, — поспешно перебил штатгальтера Александр. —
Дело в том, кем мы не являемся — мы не испанцы. И, знаете,
я этим доволен…
Иоганн
задержался еще на полтора часа, чтобы обсудить положение в
Генеральных Штатах, наиболее вероятную дату коронации Франсуа — они
сошлись на том, что май подходит для этого лучше всего, а главное —
церемонию подписания будущим королем документа об отречении от
своих французских владений. Воля Генриха была высказана четко, но
как юрист, Иоганн понимал, какие сложности могли возникнуть при
подписании этого документа.
— Если мы
не хотим, чтобы кто-то подставил отречение под сомнение, — вслух
рассуждал Нассау, — то церемония должна проходить при собрании
Генеральных Штатов… Скажите, Александр, вы сможете убедить Франсуа
пойти на такой шаг?
— Не знаю,
— Александр понимал, что пока недостаточно знает принца, чтобы с
уверенностью сказать, чего сможет от него добиться. А с другой
стороны… — Возможно, — предположил он, — это удастся вашему
брату?
Нассау
задумчиво кивнул, и рувард понял, что Иоганн постепенно приходит в
себя. Что ж, это было хорошо, и теперь он мог спокойно собираться в
дорогу. Необходимо было отчитаться перед Франсуа и обсудить
предстоящие церемонии.
***
Руварду все
же пришлось задержаться в Делфте еще на пять дней, и за это время
весна решительно вступила в свои права, снег стремительно таял,
дороги развезло, а воздух стал сырым и тяжелым. Но дурные дороги не
основание медлить, и Александр с отрядом «китобоев» под
командованием Мартина выехал в путь. Вблизи Антверпена рувард
выяснил, что принц «Франц из Франкрайка» выехал из города в один из
отведенных ему Генеральными Штатами замков, и немедленно свернул с
дороги. Сейчас Антверпен с его сыростью и правда был не лучшим
местом для чахоточного — надо было признать. Видимо, лучший ученик
Мирона сумел убедить очередного упрямого Валуа сменить резиденцию
на более благоприятную для здоровья.
Новомодный замок встретил Александра бдительной
стражей, молчаливыми слугами и хмурым Нанси. Судя по всему, жизнь
вдали от Парижа угнетала капитана, и даже отсутствие юного бастарда
короля Генриха не радовало. Сейчас балованный мальчишка виделся
бывшему капитану стражи наихристианнейшего короля напоминанием о
лучшей жизни, о великолепии двора и прекрасных дамах. Надеяться на
блистательную жизнь под крылом Генеральных Штатов было
бессмысленно.