И вот теперь новый губернатор
Дюнкерка Пьер Эпинуа предлагал ему осмотреть город. Конечно, в
город он войдет, но сначала нужно было завершить все
дела.
— Благодарю вас, господин
губернатор, — так же громко, как и Пьер перед этим, проговорил
рувард и генерал. А потом уже другим тоном добавил: — Только не
сейчас, Пьер, встаньте. Сначала надо собрать военный совет, да и
дел полно…
«А Дюнкерк подождет», —
мысленно добавил Александр. Дюнкерк не убежит, Дюнкерк не смоет
волною — судя по картам, гавань порта была столь удобной, что
надежно защищала город от любого буйства стихий. Так что с
Дюнкерком он познакомится позже. А пока надо было разобраться со
всеми делами по обустройству лагеря — Александр решил, что в
Дюнкерк войдет только тот полк, что станет частью местного
гарнизона. Надо было обойти полки. Надо было посетить раненых и
умирающих. Надо было решить вопрос с погребением своих павших и
зарыть погибших испанцев. И это тоже было не такое уж простое дело.
За два последних года Александр узнал, что в прибрежной зоне
водоносные слои располагаются довольно близко к поверхности, так
что рыть могилы надо было так, чтобы по недосмотру не отравить
воду. А еще надо было провести военный совет, получить рапорты
полковников и определиться с дальнейшими действиями.
На все труды у него ушло не
меньше трех часов. Александр чувствовал себя вымотанным, словно
поднялся не с рассветом, а вообще не ложился три последних дня.
Только упорство и осознание насущной необходимости завершить все
дела заставляло его держаться на ногах. А еще понимание — где-то на
задворках разума — что со стороны Дюнкерка за ними наблюдают сотни
глаз и, значит, надо было оставаться решительным, бодрым и
деятельным. Хотя, конечно, снять доспехи хотелось до
одурения.
Шум привлек
внимание генерала. Этот шум и суета были неправильными, неверными,
такого шума и такой суеты не должно было быть в охваченном
ликованием лагере, и Александр вдруг подумал, что если вина
барабанщика, а судя по гулу голосов, провинившимся был именно он,
не будет заключаться в мародерстве, он своей волей непременно
помилует бедолагу, вернее, снизит наказание так, чтобы парень хотя
бы смог выжить. Однако, услышав о вине парня,
нахмурился.
Да,
виновный был совсем еще юнцом, но если верить лейтенанту, он
испортил свой барабан. Александр подумал о проводниках Рубе, об
убежденности Диего, что его Янс — шпион испанцев, и помрачнел. Если
мальчишка был предателем и сделал это осознанно, наказание за
измену одно — смерть. Конечно, не такая лютая, как под кнутом, но
неизбежная и скорая.